От стука в дверь фонарь над входом закачался. Ей открыл фермер в поношенном комбинезоне.

— Вы, должно быть, мисс Стоун, — произнес он. — А я Кларенс Джонс. Входите-ка в дом, пока до смерти не простыли.

Коттен решила, что ему, должно быть, лет семьдесят пять — восемьдесят. У него были густые седые волосы, морщинистые щеки, сгорбленная спина и жилистые руки человека, который всю жизнь тяжело трудился.

— Садитесь, а я принесу ключи от дома, — сказал Джонс, хлопая по диванчику.

— Спасибо, — поблагодарила Коттен. Мебель старая и потертая, но на вид удобная, подумала она, усаживаясь на диван. На стенах висели фотографии — видимо, членов семьи. Джонс в юности был красавчиком.

— А это ваша жена? — спросила она, кивая на портрет в позолоченной раме.

— Это моя Лилли. Скончалась пять лет назад. Надоедала мне с утра до ночи. А теперь тут одиноко. Мне ее не хватает. — Он положил ключ на кофейный столик перед Коттен. — Вот ключ от дома Тайлеров. Я уже сходил туда, газ включил. Когда придете, все равно нужно будет развести огонь, но там довольно тепло.

— Это так любезно с вашей стороны, — сказала Коттен.

— Сын Оуэна Тайлера сказал, что вам нужно на время скрыться. А это самое подходящее место.

— Надеюсь.

— Одна тут будете?

— Нет, Джон приедет.

— Тогда мне не нужно навещать вас, проверять, как дела.

— Я уверена, что все будет хорошо.

— Телефона там нет, так что, если что-то понадобится, приходите сюда. В Чимни-Роке есть бакалейная лавка и заправочная станция.

— Я запомню. — Она взглянула на часы. — Мне пора идти. Очень устала. — Она встала и направилась к двери.

— Ясно. С дороги всегда так. Езжайте в дом, отдохните. Дорога слегка запутанная, ну так вы уж помедленней, не спеша. — Джонс проводил ее на крыльцо. — Когда выедете отсюда, вернитесь немного назад, откуда приехали, там увидите белый знак с красной надписью «Риверстоун». Так у Тайлеров ферма называется. Сворачивайте на проселок. Это на север получится. Там довольно крутой подъем, но вы езжайте прямо к горе. Там только одна хижина. Свет на крыльце должен гореть. Как только доберетесь, сразу огонь разведите, станет тепло и уютно.

— Еще раз спасибо, мистер Джонс, — сказала Коттен, пожав ему руку.

Она включила обогреватель в машине на полную мощность и развернулась к главной дороге. Изморось снова превратилась в снег. Вскоре появился указатель «Риверстоун».

Коттен свернула на узкую дорогу и поехала в гору. Под колесами захрустел гравий.

Вдоль обочины росли высокие деревья, с некоторых листья облетели, другие были вечнозелеными. Дорога петляла, иногда на пути попадались каменные глыбы. Ближе к вершине поднялся ветер, все вокруг замело. Джонс оказался прав — очень крутой подъем. Пришлось несколько раз дать газу. Колеса проскальзывали в грязи, машину слегка заносило на обледенелых участках.

В свете фар наконец появилась хижина. Желтый фонарь над входом мерцал сквозь снег, как слабый маяк.

На маленькой кухне в правой части дома горела лампочка над раковиной. Затхлый пыльный запах ударил Коттен в нос, когда она пошла по дому, включая лампы и зажигая фонари. В холодильнике нашлась лишь упаковка из шести бутылок «Бадвайзера» и несколько жестянок содовой. В шкафчиках стояли банки с домашними заготовками — маринованные овощи и варенье, консервированная свинина с бобами, фруктовый компот и немного специй.

Осмотрев комнаты, Коттен разожгла огонь с помощью лучин для растопки, которые нашла в корзине у камина — «осмол», как называл их папа. Вскоре она подбросила полено, и огонь разгорелся сильнее, согревая гостиную.

На ужин Коттен открыла банку с компотом и бутылку пива. Она уселась на табурет. Классный ужин, подумала она, потягивая «Бадвайзер».

Потом ветер усилился, и она подбросила дров в камин — снег царапал стекло, будто гвозди. Она подумала о Торнтоне и Ванессе — бывшем любовнике и подруге.

Убиты.

Ее мир взорвался. Из всех, кому она доверяла, остался только Джон. И возможно, она и его жизнь подвергает опасности.

Старая хижина стонала под порывами ветра, деревья скрипели, словно корабли в шторм. Лежа на диване, она смотрела в огонь, пока не заснула.

Коттен снилась музыка — она гремела, перекрывая шум ветра. И еще смех. Крики и пение. Девушку подхватила и понесла волна тел.

Вдруг повеяло запахом горящих свечей и ладана. Голоса молящихся гудели как пчелы. На щеке она почувствовала горячее дыхание, губы что-то зашептали в ухо.

Geh el crip ds adgt quash. Только ты можешь остановить…

Коттен подскочила. Пытаясь стряхнуть сон, она отбросила волосы назад и уставилась на догорающие угли.

Но ее разбудило что-то еще, не только слова старой жрицы. Тяжелый удар в дверь.

Выглянув в окно, она увидела белые хлопья в лучах оранжевого света из окон. Чуть поодаль стояла засыпанная снегом машина.

Коттен приоткрыла дверь, и внутрь ворвался ледяной ветер. В полоске света из двери она увидела едва заметные следы на крыльце. Это она их оставила несколько часов назад, или следы свежие? Неужели ее уже нашли?

Коттен захлопнула дверь, заперла замок, накинула цепочку. Она пошла от окна к окну, проверяя задвижки. Удостоверившись, что дом заперт, снова стала разжигать огонь, пока он наконец не затрещал, заглушая стоны бури.

Одну за другой она погасила все лампы и стала ходить, высматривая чужаков за шторами и ставнями. Но в темноте лишь метался снег и качались ветви деревьев.

Коттен посмотрела на часы: три ночи. До рассвета еще далеко.

В верхнем ящике шкафа в спальне она нашла старый пистолет и патроны. Зарядив его, вернулась к дивану, села, положила оружие рядом и стала смотреть на дверь. Ожидая. Настороже.

Синклер сидел в зале для видеосвязи в своем поместье. Он смотрел на темные экраны еще долго после того, как с них исчезли лица Хранителей. Он запрокинул голову — устал от бесконечных требований, которые ему предъявляют. Теперь, с началом заключительного этапа, приходится связываться с Хранителями чуть ли не каждый день. Старика нужно ублажать — и при этом не отставать от расписания. К тому же именно он, Синклер, отвечает за самые сложные задачи: начиная с того, чтобы достать Чашу, и заканчивая научными мероприятиями. Иногда ему казалось, что его преданность проекту не ценят, не уважают, как следовало бы.

А еще этот Уингейт напортачил с проклятой Коттен Стоун. О чем, к дьяволу, Уингейт думал, когда нанял кого-то убить девку? Уингейт не умеет справляться с трудностями, это стало очевидно. И уж точно не может делать, что ему говорят.

Краем глаза Синклер заметил Бена Гирхарта.