Да, я хотела дышать с ним одним воздухом, забыв и наплевав на все морали и принципы, хотела проникнуть ему под кожу, потому, что он уже давно проник под мою и по хозяйски обосновался в моем сердце. Все, что я так боялась принять, сейчас я до дикости страшилась потерять…

Я больше не боялась его, приняв, полюбив чувства к нему. Все, чего я сейчас безумно хотела — это убрать из его глаз холодный блеск отчуждения.

— Я прошу тебя…

— Пошла вон! — грубо приказал он, прожигая льдом своих глаз дыру во мне.

Его слова повисли в воздухе, и я, казалось, даже не дышала, пытаясь в полной мере осознать их. Я ждала от него всего, но только не этих слов, которые убивали меня!

— Убирайся!

Я не веря замотала головой…

— Сань, это не правильно, — вновь вмешался Сергей.

— Молчать!!! — взревел он. — Я так решил! Ты хочешь оспорить мое решение? — с вызовом спросил он, развернувшись к нему.

Тишина повисла в гостиной, упав мне на плечи, придавив меня к полу…

— Хорошо! Никто не спорит с тобой! Не хочешь ее — не надо… Это, действительно, только твой выбор. Тогда отдай ее мне, — неожиданно, удивив при этом не только меня, но и Сашу, предложил Сергей.

На секунду, лишь на секунду, мне вспомнилось его «Моя!» и показалось, что он запротестует, признав это, и не отдаст меня никому…

Я так ждала этого слова, но эта секунда прошла, и он, больше не обращая на меня никакого внимания, повернулся к Сергею, пристально посмотрев на него, многозначительно улыбнулся и сказал:

— Плевать! Дарю. Но, чтобы через минуту ее уже не было в моей жизни!

Сказав это, резко развернулся и покинул гостиную, громко хлопнув дверью своего кабинета…

Боль… Она до судорог скручивает меня на полу.

Разве могут обычные слова принести столько физической боли?

Она медленно расползается по всему телу, опутывая, сковывая мое сердце…

Вот так, в одну секунду, он просто взял и вычеркнул меня из своей жизни! Выкинул, словно меня в ней никогда и не было!

«А кем я была для него?»

Обычная кукла, которая была выброшена им сразу, как только показала ему свою неидеальность, несовершенство, изъян… Но ведь куклам не больно, им должно быть все равно! Они бездушны и не могут чувствовать даже малой части той боли, которую я пропускаю через себя сейчас. Внутри меня все буквально умирает по кусочкам, клетка за клеткой, сжигается в огне его ненависти, оставляя после себя лишь пепел, выжигая на моем сердце его имя, шрамами, ожогами, которое теперь постоянно будет со мной, как напоминание об этой боли.

— Что стоим?! — рявкнул Сергей на Олега и Алексея, до сих пор стоявших на кухне. Те, вмиг отмерев, незаметно для меня покинули квартиру.

Но я так и продолжала сидеть на полу, закрыв лицо руками, чуть слышно постанывая от накатившей боли. Вы можете сейчас презирать меня за слабоволие, осуждать, называя виноватой в происходящем или зло смеяться мне прямо в лицо! Я все это, и без вас, прекрасно понимаю… Сейчас мне все равно!

Теперь уже я не стесняюсь показывать свою неидеальность, слабость и дикую зависимость от этого мужчины.

Я посмотрела на дверь, за которой сейчас находился Саша, в надежде на то, что ее ручка повернется и он выйдет, обнимет меня, простит… Но дверь передо мной оставалась закрытой, как и его сердце, которое он окончательно запечатал от меня на все замки.

Не желая замечать ничего окружающего, находясь явно не в себе, я почувствовала прикосновение к своему плечу, но только зло скинула себя раздражающую руку, не желая прикосновений к себе. Сергей, не обращая внимание на мое сопротивление и не желание двигаться с места, вновь сделал попытку поднять меня с пола, вызывая, своими действиями, мою истерику.

— Саша!!! — закричала я в голос, окончательно осознав и приняв то, что потеряла его.

Сергей резко поднял меня на руки и прижал к себе. И я, в конец обессилив, позволила ему сделать это. Слезы, до сих пор, и с таким трудом, сдерживаемые мной, прорвали возведенную плотину отчуждения и хлынули из глаз сильным, неудержимым потоком. Я, не стесняясь, выла раненым зверем у него на руках.

Сергей зашел со мной в лифт, умудрившись нажать на кнопку этажа парковки. Подойдя к машине, он бережно опустил меня на переднее сиденье своей машины и, пристегнув ремнем безопасности, захлопнул дверь. Обойдя ее, занял место водителя.

Он не разговаривал со мной, не смотрел на меня, а молча завел двигатель и выехал на улицу…

Мы ехали молча. Я прислонилась горячим лбом к стеклу, не замечая дороги. Мне было абсолютно все равно, куда он везет меня. Истерика сменилась резко наступившей апатией, полной безразличностью ко всему происходящему.

Теперь стало все равно…

Я просто не могла поверить, что вот так, в один миг могло все закончиться. Разве могла одна моя ошибка, лишь один поступок изменить все?!

Перед моим лицом стоял лишь его пустой, леденящий душу взгляд, поражающий меня своей безразличностью.

«Ты получила свободу от него!» — злорадно шептал мне мой внутренний голос…

«Какая, к черту, это свобода?!» ведь я оставила с ним, у него дома свое сердце, которое он с легкостью проткнул сказанными словами, как ножом, припечатав его к себе, но ни его жестокие слова, ни унизительная пощечина — ничто не смогло отвернуть меня. Мое израненное сердце и сейчас принадлежало только ему, моему Зверю.

Это зависимость от которой мне никогда не избавиться. Я смертельно заболела им!

Глупо, как же, по-идиотски, глупо! Почему я раньше не смогла осознать, как он стал нужен мне, просто жизненно необходимым!?

Пожирая себя этими мыслями я не заметила, как Сергей привез меня в свой дом.

Оказалось, что он жил за городом, в шикарном коттеджном поселке. Я шагала по освещенной садовыми фонарями дорожке к огромному дому, слегка поддерживаемая им за спину.

Заботливо уложив меня на диване в гостиной, он присел возле меня на корточки, разглядывая меня внимательно, с явным интересом, изучая подобранную им, поломанную Зверем куклу, не отводя от меня своих красивых, стальных глаз.

— Глупая! — начал он.

— Зачем я тебе? — прервав его, прохрипела ему в ответ.

Именно сейчас я впервые увидела, как он рассмеялся. Громко, искренне, заразительно… Смеялись даже его глаза!

— Глупая, маленькая девочка! Всего одним своим поступком ты сумела разворотить его единственное больное место!

— У него его нет!

Вновь смеется:

— Оно есть у всех. У него, у тебя, у меня. У всех людей есть слабые места. И он не остался исключением. Я слишком долго был рядом с ним, поэтому мне проще всех понимать и принимать его. Мы с ним с пяти лет вместе.