– Я ничего не вижу, – шепнул Джордж.

– Свет мелькнул лишь на мгновение, – сказал Локвуд. – Я подумал, что это может быть отблеск потустороннего света, однако… Вот, вот опять!

На этот раз свечение заметили мы все. Оно было слабым, мимолетным, отраженным от внутренней поверхности оконного стекла. Пораженные, мы застыли на месте.

– Это был луч фонарика, – сказал Джордж.

– Кто-то забрался к нам в дом, – кивнула я, чувствуя, как у меня по коже бегут мурашки.

– И этот или эти кто-то не боятся выходить из дома ночью, – заметил Локвуд. – Это означает, что они должны быть вооружены. Как минимум рапирами и магниевыми вспышками. Хорошо, давайте подумаем. Как они могли проникнуть внутрь?

Я, прищурившись, всмотрелась вдаль:

– Входная дверь, по-моему, в порядке.

– Хотите, я проверю заднюю дверь? – спросил Джордж. – Они могли войти в дом со стороны сада.

– Но если это не так, ты окажешься отрезанным от нас, – возразил Локвуд. – Нет, мы должны держаться все вместе. Войдем через переднюю дверь, как обычно… только тихо. Вперед.

Он скользнул вдоль ведущей к дому дорожке, беззвучно шагая по ее каменным плиткам. У порога Локвуд остановился, молча указал нам пальцем на небольшой скол на деревянном дверном косяке. Затем осторожно толкнул дверь, и она повернулась на петлях.

– Они взломали замок, – прошипел Джордж.

– Если они вошли через эту дверь, мы можем загнать их в ловушку там, внизу, – чуть слышно сказал Локвуд. – Итак, проверяем первый этаж, затем спускаемся по винтовой лестнице в цоколь. И чтобы ни звука.

– А как же верхние этажи?

– Слишком рискованно. На лестничной площадке очень скрипучие половицы. Кроме того, свет, который мы видели, ясно говорит, что они шарят на цокольном этаже. Рапиры к бою. Мы найдем их, загоним в угол и заставим сдаться.

– А если они не захотят сдаваться? – поинтересовалась я.

– Применим силу, – сверкнул зубами Локвуд.

* * *

В холле было темно. И тихо – из глубины дома не долетало ни звука. Мы немного постояли, прикрыв за собой дверь, подождали, пока наши глаза привыкнут к темноте. Со столика ухмылялась своим хрустальным черепом незажженная лампа. Смутным пятном выделялась на стене вешалка с висящей на ней одеждой. Локвуд указал рапирой на висящие в холле полки. На первый взгляд казалось, что на них ничего не изменилось, но, присмотревшись внимательнее, я заметила, что маски и тыквы слегка передвинуты со своего места – похоже, кто-то наспех пошарил по полкам. Впереди, сквозь открытую дверь кухни, можно было рассмотреть белое пятно нашей скатерти для размышлений. Я прислушалась, но ничего не услышала. Я отметила, что при этом автоматически включила весь свой слух – и обычный, и внутренний, – словно мы были сейчас не в своем доме, а на задании.

Но нет, это был наш дом, и в нашем доме объявились непрошеные гости.

Локвуд молча указал кончиком рапиры налево и направо. Джордж юркнул влево, в гостиную, я – тихо, как тень, – зашла в библиотеку. С первой секунды я уже знала, что в библиотеке никого нет, однако до этого в ней кто-то успел побывать – на полу валялись сброшенные с полок книги и бумаги.

Я возвратилась в холл, где нас ждал Локвуд. Следом за мной появился Джордж, и его рапорт слово в слово совпал с моим.

– Никого. Но до этого там кто-то побывал. Искали что-то.

Локвуд молча кивнул. Мы осторожно двинулись в сторону кухни.

Побывали на кухне непрошеные гости или нет, сказать было сложно. Здесь у нас беспорядок царил всегда. На столе – остатки ланча, который у нас был перед тем, как мы отправились в сад с призраком повесившегося на иве мужчины, в раковине – гора грязной посуды. Знакомая картина – банки с железными опилками, стоящие на разделочном столе рядом с пакетами чипсов, небольшая кучка соляных бомбочек, которые заправлял здесь Джордж. Ни опилки, ни соляные бомбочки сейчас нам были не нужны – мы охотились не за нежитью, а за живой дичью.

Локвуд продвинулся к маленькой двери, ведущей в цокольный этаж. Поймал кончиком рапиры ее ручку, осторожно потянул, открывая дверь на себя. За дверным проемом стояли темнота и тишина, слабо угадывалась вершина винтовой лестницы. Снизу долетела волна теплого воздуха, пахнущего бумагой, чернилами и магнием. Лампы не горели, и включать их мы, разумеется, не стали. Снизу доносился слабый шорох, напоминавший ночную возню мышей.

Мы переглянулись, крепче сжали рукояти своих рапир, и Локвуд ступил ногой на верхнюю ступеньку лестницы, а затем быстро и бесшумно скользнул вниз. Мы с Джорджем отправились следом, едва касаясь подошвами лестничных ступенек. Несколько секунд – и все мы уже внизу.

Комната с голыми кирпичными стенами, в которой мы собрались, была пустой, если не считать шкафов с папками и стоявших у стены мешков с железными опилками. Царившую здесь темноту подчеркивал зеленоватый слабый свет, пробивавшийся сюда из-за расположенной справа арки. А из-за той арки, что была слева, доносилась та самая мышиная возня. Оттуда же на мгновение блеснул луч фонарика – и тут же погас.

Двигаясь плавно, словно призраки, мы для начала заглянули в правую арку и увидели царящий за нею хаос. Перевернутые папки, раскрытые шкафы, море бумаг на полу. Кто-то снял покрывало со стоящей на столе Джорджа призрак-банки, стал виден лежащий в светящейся зеленоватой плазме череп и кружащее над ним бесплотное лицо.

В фехтовальном зале было пусто, ведущая в хранилище дверь оставалась запертой. Неосмотренным оставалось последнее помещение, в котором хранились наши трофеи. Мы подкрались ближе. Там кто-то нетерпеливо рылся на полках – напоминавший мышиную возню звук стал намного отчетливее и громче.

Мы заглянули в арку.

Внутри комнаты для трофеев было не совсем темно, ее освещал слабый мерцающий потусторонний свет, который излучали стоящие на полках контейнеры из серебряного стекла. Некоторые из трофеев Локвуда – кости, например, или покрытые пятнами засохшей крови игральные карты – совершенно безопасны, их можно дать хоть младенцу, потому что они не обладают потусторонней силой. Но другие трофеи – это по-прежнему активные Источники, обладающие призрачной энергией, которая особенно ярко проявляется в ночные часы. В это время контейнеры с Источниками начинают светиться бледно-голубым, желтым, лиловым, зеленым, красноватым огнем. Зрелище очень красивое, но в то же время жутковатое, и долго любоваться им не стоит никому.

Однако сейчас кто-то рылся в этих Источниках.

Возле полок стояла, сгорбившись, чья-то фигура, одетая во все черное. Это был мужчина, широкоплечий, примерно на полголовы выше Локвуда, в длинном плаще с низко опущенным, скрывающим лицо капюшоном. На поясе незнакомца поблескивала рапира. Он стоял, повернувшись к нам спиной, и в данную минуту изучал маленькую банку из серебряного стекла, которую держал в обтянутой черной перчаткой руке. Банку он подсвечивал вплотную поднесенным к ней фонариком – лучи света отражались от ее граненых стенок и падали на потолок.