их несколько вразрез с действительностью… Посему… не признаете ли, ваше превосходительство, возможным шифрованною телеграммою на имя его величества донести об истинном положении дел здесь, на Дальнем Востоке»[8].

И это было написано восемнадцатого сентября, за три с половиной месяца до сдачи крепости тем человеком, которого в советской историографии считали основным вдохновителем обороны Порт-Артура. Он погиб, и все рухнуло. На самом деле все было не совсем так.

Тем не менее такой грамотный офицер для обороны крепости был нужен. По своим связям еще год назад выяснил, что генерал-майор Кондратенко исполняет должность начальника штаба Приамурского военного округа, а заодно временно исполняет и должность окружного генерал-квартирмейстера. Быстренько сляпанное личное дело с упором на нужные моменты, ознакомление с ним Николая II, и семь месяцев назад Роман Исидорович приступил к возведению крепостных оборонительных сооружений, и так шедших с опережением графика.

В этот момент мы вошли в зал для совещаний, который гудел как растревоженный улей. Послышалась команда: «Господа офицеры!» Около дюжины офицеров в чинах от капитана до полковника вытянулись во фрунт, но Стессель, махнув рукой, показал, чтобы все продолжали заниматься своими делами, а меня подвел к масштабной карте на стене размером где-то два на четыре метра с нанесенной обстановкой.

Около нее как раз крутились два капитана, нанося какие-то знаки.

– Прошу, Тимофей Васильевич! Посмотрите, какая красота! Как много удалось сделать!

Глава 13. Порт-Артур

Я смотрел на карту и понимал радость генерала. Объем работы был выполнен колоссальный. Из Артура действительно сделали и порт, и крепость, и базу для Тихоокеанского флота, который теперь мог постоянно держать под ударами Корейский и Печилийский заливы – важнейшие операционные линии японских армий в случае их переброски в Маньчжурию.

Пока Стессель знакомил меня с обстановкой, я поражался тому, как много можно сделать за короткий срок с минимальной механизацией труда. За два с небольшим года, а точнее за последние полтора года, расширен и углублен внутренний рейд. Теперь большие корабли могли выходить и возвращаться в гавань в любое время, а не только во время прилива и при помощи буксиров.

Много сделано по устройству адмиралтейства. Почти достроен сухой док, восстановлен и расширен судоремонтный завод, построен эллинг для сборки миноносцев и торпедных катеров, сооружен мол для внешнего рейда, облагорожена портовая территория.

По всему этому Анатолий Михайлович прошел вскользь и, наконец, приступил к описанию сухопутной обороны крепости. По его словам получалось, что, несмотря на возражения Куропаткина, государь настоял на возвращении к строительству генерала Кононовича-Горбатского, так как полковник Величко, чей проект утвердили, «отличается патологической склонностью к сокращению линии фортификационных обводов крепостей в ущерб их обороноспособности, проектируя строительство фортов в более низких местах ввиду господствующих высот, которые оставляет не занятыми к большой радости неприятеля».

«Интересно, а кого Стессель цитирует? Не мои ли слова, сказанные императору», – подумал я, слушая генерала, который с удовольствием иронизировал по поводу Величко.

В отличие от полковника, генерал Кононович-Горбатский понимал, что ввиду отдаленности Порт-Артура сообщение с Россией морским путем может быть прервано в первые же дни войны, а помощь с суши может быть оказана лишь четыре-шесть месяцев спустя.

Поэтому комиссия под его председательством указала на необходимость иметь крепость с солидным крепостным сооружением и с сильным гарнизоном, который мог бы выдержать продолжительную осаду превосходящих сил противника.

Проект генерала предусматривал постройку и вооружение двадцати пяти морских батарей и оборонительных сооружений сухопутного фронта, линия которого должна была проходить по высотам Сяогушань, Дагушань, Угловая, Высокая и Соляная.

Выгодные условия местности на дальних подступах, где имелся ряд естественных позиций, при устройстве на которых даже полевых сооружений и установке необходимого количества артиллерии можно было нанести противнику значительные потери и облегчить оборону крепости.

Также этот проект предусматривал, что при защите Порт-Артура с суши главное внимание должно быть обращено на бухту Талиенван[9], порт Дальний и Цзиньчжоуский перешеек. Создав там прочную оборону, можно было бы отказаться от сооружений обширной сухопутной крепости в Порт-Артуре и ограничиться постройкой лишь ряда долговременных сооружений на командных высотах.

Для вооружения укреплений и батарей приморского и сухопутного фронтов предполагалось доставить почти шестьсот пушек и пятьдесят мортир, обслуживание которых должно было производиться батальонами крепостной артиллерии. Гарнизон крепости должен был состоять из двадцати пехотных батальонов.

Указка генерала мелькала по карте, и Стессель со знанием дела рассказывал о состоянии морских батарей, которых успели возвести двадцать одну из двадцати пяти, оседлав на дальних подступах основные высоты. Потом Анатолий Михайлович перешел на сухопутные оборонительные сооружения и рассказал о некотором казусе, произошедшем во время их строительства.

– Представляете, Тимофей Васильевич, постановлением Аргкома было предписано использовать трофейные китайские пушки для обороны Ляодунского полуострова, а именно для вооружения «позиции-заставы» на перешейке Цзинь-Чжоу и у города Дальнего. Всего пятьдесят девять орудий из военной добычи производства Круппа, из них шесть двенадцатидюймовок, пять десятидюймовок и восемь шестидюймовок, остальные пехотные восьмидесятисемимиллиметровки. Все со снарядами, не меньше, чем по сто пятьдесят выстрелов на ствол, – Стессель весело усмехнулся. – Так вот, бюрократы из ГАУ не захотели заниматься этими китайскими орудиями и начали волокиту по принятию трофейного оружия на вооружение крепости.

– И каким образом? – заинтересованно спросил я, хотя эту историю знал великолепно и даже принял в тех событиях непосредственное участие.

– Мне пришло указание, что надо по одному китайскому орудию каждой калибра доставить на Главный артиллерийский полигон под Петербург, испытать там, составить технические описания, таблицы стрельбы и всякое такое и только после этого ставить на укрепления. Вы представляете?

– Да… Представляю, в какую сумму обошлась бы доставка четырех орудий из Порт-Артура в Петербург на Охту! А сколько бы времени они испытывали?

– Семь орудий, Тимофей Васильевич. Там в крупном калибре разной конструкции пушки были. А ведь куда проще и дешевле было откомандировать специалистов ГАП в Порт-Артур и на месте провести испытания орудий. Или запросить фирму Круппа, где ни одно орудие не уходит с завода без тщательных испытаний и описания.

– И чем все закончилось, ваше превосходительство?

– Да Роман Исидорович с моего разрешения как начальник сухопутной обороны взял и написал письмо о сложившейся ситуации на имя генерал-фельдцейхмейстера великого князя Михаила Николаевича. Мы даже не ожидали такой реакции на него. Шесть охтинских героев-бюрократов с понижением в звании теперь оборудуют огневые позиции на перешейке, – Стессель, как кот, объевшийся сметаны, довольно улыбнулся, разглаживая усы. – Да, что-то изменилось в нашем Отечестве, Тимофей Васильевич! И, слава богу, в лучшую сторону. Господи, дай государю императору сил и дальше так же править!

– Согласен с вами,