– Кто? – я поднимаю лицо, оглядываясь на парня, стараясь понять, о чем он говорит, заново переживая стыд перед этой женщиной за свое поведение, за свою одежду… И вдруг понимаю, что Рыжий сошел с ума.

Потому что находится слишком близко. Потому что обнимает меня. Потому что на глазах у всех сунул пальцы за ворот куртки и гладит мою шею.

– Что ты делаешь? – я надеюсь, что Бампер слышит мой задушенный шепот. – Не надо, пожалуйста. Пусти…

– Почему?

– Твоя мама смотрит!

Но если я надеюсь этим очевидным фактом смутить Рыжего, то напрасно.

– И что с того? – Бампер обхватывает ладонями мои виски и мягко поворачивает голову, возвращая взгляд к хозяйке дома. Отвечает таким же шепотом на ухо: – Не пущу! Я же к тебе не в лифчик залез. И потом, если помнишь, обещал быть рядом. Вдруг ты сбежишь, а я страшно меркантильный гад!

– Я не могу!

– Тань, ты же помнишь, о чем я тебя просил? Давай не будем портить друг другу вечер. Познакомьтесь, ну что тебе, трудно? Ты мне, правда, нужна сегодня. Очень нужна. Ты же видела Светку, так неужели хочешь моей смерти? Она же меня до утра задушит? Пощади, Рыжего, а?

Девушка по имени Света – невысокая, привлекательная блондинка с эффектными, чуть полноватыми формами и ревнивым взглядом. Она так и прожигает меня им насквозь, пока я вспоминаю про условие Бампера и то, зачем я здесь. Затем, чтобы убедить ее в своих чувствах к парню, и затем, чтобы лишний раз не усложнять ему жизнь.

Хотя такая может усложнить жизнь кому угодно, здесь я на стороне Рыжего. Страх страхом, но был момент, когда я чуть не бросилась ему на помощь.

– Витя, отпусти девушку. Я не медведь, а Таня не бочонок меда. Вы со Светой, как хотите, а я отказываюсь принимать участие, сам знаешь в чем.

Невероятно, но мать Бампера первой делает шаг навстречу, протягивая руку.

– Здравствуй, Таня! – еще не улыбается, но и не окатывает холодом голубых глаз.

– Здравствуйте. – Кажется, в моей потной ладони лежит кирпич – с таким трудом я поднимаю ее.

– Людмила Карловна. Можно, тетя Люда. Обычно Витя именно так представляет меня своим друзьям. Он у нас шутник.

Тетя Люда, она серьезно? Я смотрю на женщину, к которой прикоснуться страшно, не то что подумать так назвать, настолько она эстетически красива и уверенна даже в домашней обстановке, настолько громко звучит ее имя в городе, что окончательно теряюсь от семейного чувства юмора.

Наше первое знакомство было крайне неудачным и неприятным, я просто не понимаю: почему она изменилась? Что произошло? Я ожидала шока и колкого презрения при виде меня в своем доме. Даже, возможно, крика… Если такие женщины вообще повышают голос. Но не спокойного: «Здравствуй, Таня», – совсем не этого.

Кажется, я сплю.

– Т-таня. Спасибо, очень приятно.

– У нас сегодня немного людно, Таня. Не знаю, говорил ли Витя, но завтра мы с мужем отмечаем праздник, так что извини, если помешает шум. Я хочу еще пару раз провести моделей под музыку.

– М-м… – Я чувствую, что снова немею от прозвучавшего из уст хозяйки дома извинения.

– Мам, не парься, – рука Бампера крепче обнимает меня. – Какой шум? Мы так устали, что до кровати бы добраться… Ч-черт, Шрэк!.. Эй, только не вопи, ладно?

Это он мне? Кажется, да.

Я отрываю взгляд от Карловны, поворачиваю голову и вижу несущегося через огромную гостиную пса – рыжего в белых пятнах бульдога, с упитанной холкой и клоунской улыбкой на доброй морде. Войдя в квартиру, я не успела оглядеться вокруг и только сейчас замечаю насколько она большая и светлая, с такими элементами декора и красивой мебелью, что впору лицезреть на титульных страницах журнала «Интерьер». Увидеть здесь пса – неожиданно для меня, но я всегда любила собак и расцениваю его появление, как добрый знак, наконец-то позволяя себе выдохнуть.

– Чарлик, нельзя! Свои! – повышает голос хозяйка дома, заступая пыхтящему псу дорогу. – Не бойся, Таня! – говорит, оглянувшись, неверно истолковав мой взгляд. – Чарлик еще ни разу никого не…

– Съел! – вставляет Рыжий и командует строго: – Коломбина, живо лезь мне на шею, а то этот людоед отгрызет тебе пятки!

– Очень смешно.

Я грозно смотрю на него, и он недовольно вскидывает бровь, чтобы не забывалась.

– Э-э, Витя? – поправляюсь, заметив внимательный взгляд Карловны.

– Максим, ты зачем выпустил собаку? Я же закрыла Чарлика в спальне! У меня девочки в студии в костюмах, финальная примерка, не хватало еще, чтобы он до них добрался! Тогда вся работа, считай, насмарку!

Пес уже крутится у ног, и я позволяю ему спокойно себя обнюхать, замечая пересекающего видимую часть гостиной мужчину: высокого, темноволосого, одетого в рубашку и джинсы.

Это, несомненно, хозяин дома. Сын похож на мать, но стоит мужчине улыбнуться, и я понимаю, от кого Рыжий унаследовал ухмылку и уверенный взгляд.

– Да мы на улицу собрались, Люд, не рычи. Ты время видела? Твои примерки раньше полночи не оканчиваются, а я устал сегодня, как черт. Сейчас вот выгуляю трагладита и спать… О! Сын вернулся! Света? Здравствуй. А кто это у нас тут на пороге стоит? Что за гостья такая, что ты, Витька, как петух гребень поднял? Неужели…

– Важная гостья, пап, – перебивает отца Рыжий. – Татьяной зовут. Познакомься, Таня, – говорит, прижав меня к своему боку, – Максим Аристархович Артемьев. Глава семейства и просто толстый жук по жизни. Родная кровь, в общем.

Мужчина отсмеивается, ни капли не смутившись такому представлению.

– Что толстый, это ты, конечно, Витька, хватил! – замечает с нажимом в голосе. – Не бедствуем и ладно. А вот насчет родной крови… Я тебя, сын, так редко вижу, что смотри, однажды не признаю, будешь по два дня пропадать. Только и останется, что тест на ДНК делать.

Пес с любопытством заглядывает в глаза, и я коротко треплю его за щеку – грубовато, но кажется, ему нравится. Оглядываюсь на дверь, все еще чувствуя потребность бежать со всех ног.

– Тань… – снова Рыжий, черт бы его побрал! Еще чуть-чуть, и вцепится в ворот куртки.

– Здравствуйте, Максим Аристархович. Приятно познакомиться.

С отцом выходит куда смелее, чем с Карловной, и Бампер довольно скалится.

– Молодец! – хвалит негромко. – Говорил же – это не трудно. Никто тебя кусать не собирается, даже Шрэк! Ну, кроме Светки, конечно, – бросает выразительный взгляд на странно поджавшую губы девушку – то ли с обидой, а то ли с насмешкой. – Этой акуле палец в рот не клади – по локоть отхватит!

– Здравствуй, Таня, – здоровается мужчина. – Так вот ты какая? – задумчиво смотрит, улыбаясь. – Наслышан-наслышан. Люда говорила! Рад тебя видеть у нас дома и приятно познакомиться.

Он протягивает руки, обхватывая мою ладонь, а я вновь удивляюсь: нет, у членов семьи Рыжего точно какой-то свой, особенный юмор, недоступный для понимания простому человеку. Как он может быть обо мне наслышан? Разве что жена рассказала о выходке в больнице, но тогда почему он так вежлив со мной? Я бы на его месте себя немедленно из дому выгнала!