Отель «Джейхок»[26] был третьим по высоте зданием в Топике, а из бара на крыше открывался потрясающий вид. На выходе из лифта Люка встретил обычный монотонный гул. Гарнер выждал десять секунд, пока уши не привыкли игнорировать шум – важный защитный механизм, которым большинство детей овладевает, еще не достигнув трехлетнего возраста. Распорядительница бара была рослой, рыжей и совершенно голой, не считая туфель на шпильках. С парящей над головой конструкцией из закрученных волос ее рост доходил до восьми футов. Она проводила Люка к крошечному столику около окна.

Сидящий там человек поднялся для приветствия:

– Мистер Гарнер?

– Доктор Снайдер, благодарю вас за помощь.

– Зовите меня Дэйл.

Перед Гарнером предстал коренастый мужчина с полоской вьющихся светлых волос в виде гребня в дюйм шириной. Временная кожа покрывала его лоб, щеки и подбородок, оставляя косой крест неповрежденных участков, проходивший через глаза, нос и уголки рта. Руки тоже были перевязаны.

– Тогда я – Люк. Когда вы последний раз слышали о Морской статуе?

– Вчера вечером, когда люди из АРМ разбудили меня и сказали, что Ларри превратился в инопланетянина. Как он?

Избегая лишних подробностей, Гарнер проинформировал психолога о событиях последних суток.

– Так что теперь я делаю, что могу, на Земле, пока для меня готовят корабль, который обгонит Гринберга и пришельца на пути к Нептуну.

– Что за кутерьма, друг мой! Я так и не увидел статую, а если бы и увидел, ни за что бы не заметил той кнопки. Что будете пить?

– Возьму молочный коктейль; я так и не пообедал. Дэйл, почему вы предложили нам привезти статую сюда?

– Я думал, что, если Ларри увидит ее, это поможет делу. Был случай задолго до моего рождения, когда две пациентки, считавшие себя Марией, Божьей Матерью, оказались в одной больнице, поэтому доктора поместили их в одну палату.

– Надо же. И что произошло?

– Имел место жутко неприятный спор. Наконец одна из женщин сдалась и решила, что она, должно быть, мать Марии. Она-то в конце концов и выздоровела.

– Вы подумали, Гринберг решит, что он – Гринберг, если вы ему покажете, что он не Морская статуя.

– Именно. Как я понимаю, это не сработало. Говорите, моя помощь может понадобиться в институте Меннинджера?

– Вероятно, но сначала помогите мне. Я объяснил, за чем, по-моему, охотятся Гринберг и Морская статуя. Моя задача – опередить их.

– И как же я могу помочь?

– Расскажите все, что знаете о Ларри Гринберге. Человек, который летит к Нептуну, имеет внеземную память, но его рефлексы принадлежат Гринбергу. Он доказал это, управляя машиной. Я хочу понять, чего можно ожидать от его гринберговской половины.

– Очень мало, пожалуй. Рассчитывая на то, что в нем осталось кое-что от прежнего Гринберга, вы, вероятно, в итоге окажетесь раздетым на Луне. Но я понимаю, к чему вы клоните. Давайте допустим, что, э-э… цивилизация Морской статуи имеет закон против карманников. В большинстве стран были такие законы, пока нас не стало так много, что полицейские оказались не в состоянии проводить их в жизнь.

– Я это помню.

Глаза Снайдера широко открылись.

– Помните? О да, полагаю, вы помните. Ладно, давайте представим, как Ларри в своем нынешнем состоянии замечает, что кто-то очищает его карманы. Он постарается остановить этого человека, но не позовет на помощь полицию. Для такого поступка ему надо принять сознательное решение. А это вряд ли произойдет до того, как закончится драка и у него появится время подумать.

– Захватив его врасплох, я мог бы рассчитывать на его человеческие рефлексы.

– Да, но не путайте рефлексы с мотивами. Вы не знаете, каковы его мотивы сейчас.

– Продолжайте.

Снайдер откинулся в кресле и заложил руки за голову. Подкативший официант достал из своего чрева напитки. Гарнер расплатился и отогнал его.

Снайдер заговорил снова:

– Вы знаете, как он выглядит: пять футов семь дюймов, смуглый и довольно красивый. Его родители были ортодоксальными евреями, но не миллионерами; они не могли себе позволить исключительно кошерную диету. Гринберг очень хорошо адаптировался и мыслит в высшей степени гибко. Вот почему ему удались сеансы контактной телепатии. Он немного переживает из-за небольшого роста, но это не должно нас беспокоить. Это частично компенсируется тем, что он называет своей «лишней деталькой».

– Миссис Гринберг рассказала мне.

– Частично он при этом имеет в виду телепатию. Частично – медицинскую аномалию. Полагаю, Джуди о ней упомянула. Но он абсолютно серьезно мнит себя кем-то особенным. Припомните также, что он уже годами читает сознания как людей, так и дельфинов. Это позволило ему набрать немало полезных сведений. Сомневаюсь, что дельфины так уж важны, но среди тех добровольцев, которые позволяли Ларри заглядывать в свои умы, есть профессора физики, студенты-математики и психологи. Можете считать его блестяще образованным…

Снайдер выпрямился.

– Помните все это, когда отправитесь за ним. Вы не знаете, насколько велик интеллект Морской статуи, но Ларри располагает своим собственным интеллектом, и больше ничьим. Он умен, хорошо приспосабливается и чрезвычайно уверен в себе. Он подозрительно относится к суевериям, но искренне религиозен. Его рефлексы превосходны. Я играл с ним в теннис: мы с Джуди против него одного, и Ларри держал целый корт.

– Тогда мне следует держать ухо востро.

– Именно.

– Предположим, его религиозные воззрения окажутся под угрозой. Как он отреагирует?

– Вы имеете в виду ортодоксальный иудаизм?

– Нет, я имею в виду любую религию, которая могла бы им сейчас овладеть. Подождите, я расширю вопрос. Как он будет реагировать на угрозу тому, во что верил всю свою жизнь?

– Это его разозлит, конечно. Но он не фанатик. Бросьте ему вызов, и он охотно примет спор. Но чтобы заставить его сменить мнение относительно чего-то важного, вам понадобятся очень веские доказательства. Недостаточно лишь заронить сомнения; надеюсь, вы поняли, что я имею в виду.

На большом белом экране Центра управления космическим транспортом почти неподвижно висели два темных пятнышка. Хэлли Джонсон развернул камеру телефона так, чтобы Гарнеру тоже было видно.

– Военный корабль движется чуть быстрее свадебного. В какой-то момент нагонит, если оба так и будут лететь к Нептуну.

– А куда еще они могут направляться?

– К некоторым астероидам. У меня есть список.

– Давайте-ка заслушаем.

Джонсон зачитал имена четырнадцати второстепенных греческих божеств.

– Куда больше возможных целей они уже миновали, – добавил он. – Мы их отбрасываем, когда корабль проходит точку разворота и не тормозит.