— Меня зовут Берт Нильсен, — сообщил он неторопливым слегка дрожащим голосом. — Я многие годы был другом Ады Кейс, ее адвокатом и любовником. Последнее могут сказать о себе многие присутствующие здесь мужчины. И я хочу сообщить от имени всех нас, что Ада Кейс Лензбах Ллойд Кэффри была настоящей леди. Это все.

После этого он повернулся и, шаркая ногами, медленно отправился на свое место.

Мэтту пришлось возвращаться к кафедре под смех аудитории, вызванный выступлением Берта Нильсена. В полном замешательстве он спросил, есть ли еще желающие высказаться. Поскольку таковых не оказалось, он обратил внимание собравшихся на то, что в соседнем помещении будут предложены напитки и закуски, и, совсем смешавшись, объявил церемонию закрытой.

В так называемом семейном зале ритуальной фирмы, обставленном как большая гостиная, был накрыт длинный стол: апельсиновый сок и сидр в бумажных стаканчиках, тарелки с ломтиками сыра и крекерами. Джульет ожидала, что на поминки останется не так много людей, но зал наполнился почти моментально. Она взяла себе это на заметку, поняв, что одной из особенностей деревенского быта, безусловно, является дефицит общения и люди используют в полную меру те встречи, которые время от времени случаются.

— Попробуй, может быть, тебе удастся выяснить, что супругам Гидди было известно о рукописи Ады, — шепнула она Мюррею и поспешила к неуловимому Мэтту, который, похоже, руководя церемонией прощания, проголодался; он сразу же налег на сыр. Зажав собеседника в углу между столом и окном, Джульет протянула руку поздороваться с ним и в то же самое время ловко развернула мужчину так, чтобы тот оказался спиной к собравшимся. За ним ей было видно, как Том Гидди налил себе апельсинового сока и задумчиво крутил в руках стаканчик.

— Траурный митинг был прекрасно организован, — начала Джульет. — Мне очень понравилось ваше стихотворение. Вы весьма талантливы. Вы часто читаете стихи на поэтических вечерах?

Широкоскулое лицо Мэтта покрылось пятнами.

— Не очень. Я продолжаю работать в этой сфере, хотя обычно просто прихожу послушать.

— Как поживает ваша малютка? Она здесь?

Джульет на короткое время притворилась, что оглядывается, заметив при этом, что Мюррей беседуете Бертом Нильсеном. Вокруг Гидди начали собираться люди. Судя по скучающему взгляду Синди, это были друзья Тома. Она понадеялась, что Мюррей не упустит шанса заняться ими.

— Нет, — ответил Мэтт и беспокойно заерзал, почувствовав, наверное, что его приперли к стене.

В сущности, так оно и было.

— Она с матерью? — высказала Джульет блестящее предположение. У Маклорина не было обручального кольца, что в общем-то было не очень важно.

— Нет, — снова ответил Мэтт.

Джульет подумала, не лучше ли будет спросить без обиняков, кто ее мать и где она сейчас, но некий едва заметный намек на слабину положения Маклорина заставил ее переменить решение. Вместо этого она продолжала двигаться на ощупь.

— Ведь это ваша дочь обнаружила тайничок в кровати Ады? Она, должно быть, очень смышленый ребенок.

На этот раз Мэтт вообще не ответил. Было ли что-то не так с девочкой, отчего отец предпочитал о ней не говорить? Что-нибудь связанное с обнаружением рукописи, что сделало эту тему запретной? (Например, он знал настоящую цену рукописи, проследовал за Адой и убил ее.) Его работа в страховой компании, надо думать, была довольно низкооплачиваемой. Насколько велика его нужда в деньгах? Не является ли он стороной в каком-нибудь запутанном бракоразводном процессе? Проблема с алиментами? Необходимость содержать два домашних хозяйства? Или Мэтт странный человек?

— Ей нравятся стихи? Вы, надо полагать, были очень взволнованы, когда она вытащила документы из-под кровати — какое событие!

Мэтт отрицательно покачал головой:

— Я их вообще не видел. Джина вытащила что-то из-под кровати и отдала Аде. Вот и все.

— Неужели Ада не сказала вам, что это было?

Мэтт нахмурился, но ответил спокойно:

— Нет, не сказала. Но я прочитал об этом в газетах после ее смерти. Было бы лучше, если бы Джина вообще не находила этой рукописи. Тогда Ада была бы жива. — Потом он заговорил так тихо, что Джульет едва могла расслышать и начала внимательно наблюдать за выражением широкого бесстрастного лица. — Вы уже у нее были? Нашли ее стихи?

— О да. — Джульет придержала бег своих мыслей и описала аккуратную стопку бумаг, обнаруженную в ящике тумбочки. Сегодня утром она отдала их в копировальную мастерскую, что в Гловерсвилле. Там сделают две копии этих материалов. Ей отнюдь не хотелось оставлять драгоценные рукописи даже на несколько часов, но странички нужно было вкладывать в машину вручную, и она опоздала бы на панихиду, если бы осталась ждать. Она сунула рабочему-подростку двадцать долларов, дабы тот проследил за тем, чтобы рукопись никуда не делась. — Я и для вас заказала комплект копий. Занести их вам домой? Ведь вы сосед Ады, так?

— О, пожалуйста, не чувствуйте себя обязанной заносить их мне, — быстро возразил Мэтт. — Я могу и сам зайти за ними в копировальную мастерскую. Просто оставьте их там.

Джульет настаивала: занести ему стихи не составит ей никакого труда, так как она в любом случае собирается еще раз посетить дом Ады. Но тот резко отказался. Он даже не нашел повода, не сказал «туда трудно попасть» или «меня не будет дома». Было заметно, что Мэтту хочется уйти. Он бросал взгляды во всех направлениях, пытаясь выскользнуть из угла, в котором Джульет его прижала.

Отчаявшись, она выпалила:

— Как вы отнеслись к тому, что Ада завещала свою недвижимость «Свободной земле»? Был ли у вас с ней об этом предварительный разговор?

Мэтт наклонил голову.

— Нет. Как я уже говорил по телефону, мистер Нильсен позвонил мне, — откликнулся он мягко, но, как показалось Джульет, в голосе послышалось нечто упрямое, злое. Может быть, он понял, что Джульет ведет допрос с пристрастием, подозревает его. Как бы там ни было, Маклорин пробормотал что-то совершенно нечленораздельное, потом вывернулся из угла, повернулся к ней спиной и ушел, смешавшись с толпой.

Проводив его взглядом, Джульет увидела, что Мюррею удалось вступить в разговор с Томом и Синди; супруги стояли рядом друг с другом. Синди с вожделением поглядывала на Лэндиса, а ее муж внимательно смотрел на них, медленно поворачивая в руке бумажный стаканчик. Сначала Джульет решила присоединиться к ним, потом стала искать глазами Чада Блинна — ему-то она знала, как представиться, — и обнаружила, что тот уже ушел. В самом деле, многие после серьезной атаки на закуски разошлись, а оставшиеся постепенно приближались к выходу.

Все еще раздумывая над тем, не осложнит ли она положение Мюррея, если присоединится к нему, Джульет обнаружила, что попала в окружение двух весьма пожилых леди. Обеих она заметила еще в ритуальном зале, они сидели в дальнем конце. Обе были аккуратно причесаны и одеты. Они представились: Мери и Маргарита Флад, сестры, пожизненные члены труппы «Адиронд экторс», и (совсем недавно) — ведьмы, партнерши Ады в планировавшейся постановке «Макбета».