Сохраняй спокойствие !

— Что-то случилось? — спросила Лизетта по-немецки и с радостью отметила, что голос звучит ровно.

Гестаповец бросил на нее взгляд, явно дающий понять: он весьма впечатлен, — и небрежно фыркнул.

— Рутинная проверка, хотя у нас есть основания полагать, будто некто, подходящий под ваше описание, monsieur ?..

— Равенсбург, — договорил Люк.

— Равенсбург? — Услышав немецкое имя, офицер удивленно улыбнулся. — Так вот, как я уже сказал, некий мужчина, похожий на вас, связан с преступниками, называющими себя «маки».

Люк хмыкнул.

— Сомневаюсь, что с таким именем я бы мог подобраться к партизанам ближе, чем на расстояние выстрела, герр?..

— Секретарь криминальной полиции фон Шлейгель.

— Да и не хотел бы я подходить к ним ближе, чем на ружейный выстрел, — продолжил Люк на безупречном немецком. — Если бы мне разрешили, я бы сражался за свою родину!

Лизетта заметила, как прямо и ровно он стоит. Великолепный актер! Нельзя его подвести, никак нельзя. Девушка вдруг осознала, что связана с этим человеком гораздо большим, чем думала.

Медленно набрав в грудь воздуха, она вспомнила все, чему ее учили.

Документы Люка были подлинным шедевром подделки, но за бумаги Лизетты он волновался. Выдержат ли тщательную проверку?

— Вы немец? А живете во Франции?

Гестаповец обращался по-французски. Люк не сомневался — выделывается.

— Да, — ответил молодой человек, помня, что должен говорит так, словно ему до смерти надоело объясняться. — Я из Со.

— О, дивное место! Горы, снега, олени, сплетающиеся рогами на подернутых инеем полях… Весьма живописно. И куда направляетесь?

— Никуда. Я приехал в Кавайон встретиться с моей приятельницей, мадемуазель Форестье, и проводить ее в Париж. Она навещала Прованс.

— В Париж, mademoiselle ? — повторил офицер. — О, вижу, у вас в роду тоже были немцы. Любопытно.

— Да, — отозвалась девушка по-немецки. — Но я знаю, на севере будет холоднее. Жаль, не могу остаться тут еще хоть немного.

Он невыразительно улыбнулся.

— Вы состоите друг с другом в романтических отношениях?

Люк не дал Лизетте ответить.

— Надеемся обручиться. Сами знаете, как оно, война и все такое…

— Знаю, герр Равенсбург. Так вы живете в Париже, фройлен Ферстнер?

Личико девушки просияло.

— С завтрашнего дня. Я переезжаю в столицу.

— Работать?

Тщательно приглядевшись к гестаповцу, Люк понял: с ним надо соблюдать предельную осторожность. Около сорока с небольшим, с моноклем в правом глазу, невысокий, щуплый, до неприятного аккуратный — в манере, какой гордились гестаповцы. Когда офицер покачивался на пятках, его сапоги скрипели. Черные кожаные перчатки глянцевито поблескивали. Секретарь криминальной полиции. Невысокое звание. Отчего ему не отдают должное? Проглядели? Или у него есть враги? Как бы там ни было, он так и пылает рвением — просто на лбу написано.

Однако сейчас важнее всего был огонек у него в глазах. Хитрый огонек. Фон Шлейгель играл с ними. Лизетта отвечала на вопросы гестаповца без запинки и колебаний, спокойным голосом, даже слегка кокетничала. Люк начал понимать, отчего эту девушку выбрали для такого задания. Отрешаясь от своего прохладного, чуточку колючего «я», она становилась уверенной в себе и яркой во всех отношениях молодой женщиной.

Начальник станции дал сигнал к отправлению. Проводники по всей платформе стали захлопывать двери.

Фон Шлейгель словно бы услышал невысказанный вопрос.

— Простите, мадемуазель Форестье. Вы свободны. — Он коротко кивнул. — Еще раз прошу прощения — обыкновенная проверка. А вот вас, месье Равенсбург, прошу проследовать с нами. У меня есть к вам несколько вопросов.

— Лукас? — встрепенулась Лизетта.

— Не волнуйтесь, — улыбнулся фон Шлейгель. — Простая формальность, mademoiselle. Bon voyage .

Раздался пронзительный свисток. Проводник начал закрывать дверь купе Лизетты. Повернувшись к девушке, Люк нежно взял ее за руки и расцеловал в обе щеки.

— Передавай привет Вальтеру — и удачи на новом месте! — Он крепко стиснул ей руки. — Почаще думай обо мне. — Он коснулся лаванды под рубашкой. — Ну, счастливо!

Девушка была явно встревожена. Только без глупостей, Лизетта! Пожалуйста! Люк отступил на шаг, ближе к фон Шлейгелю и помахал девушке на прощание. Она на поезде! Еще один свисток — и она уедет, начнет путь на север. Его задание будет выполнено. Нанесен очередной удар французских патриотов по фашистскому режиму.

— Постойте! — вдруг воскликнула Лизетта.

Люк глазам своим не верил. Она открыла дверь и выбросила на перрон свой саквояжик. Раздался третий гудок.

— Что ты надумала, дорогая? — Люк едва не заорал.

— Мадемуазель Форестье? Что случилось? — удивился фон Шлейгель.

— Я не могу оставить нареченного в такой ситуации! Да какая невеста бросит жениха перед допросом в полиции? — Девушка тихонько вздохнула. — Ничего, завтра тоже есть поезд. Если мы в состоянии вам помочь, то непременно выполним наш долг, как подобает честным немцам.

Люк так и кипел. Сердце билось в груди, как бешеное. Да что она вытворяет? Думает, что спасает его? От злости он не мог даже смотреть в ее сторону.

— Что ж, весьма похвально с вашей стороны. Уверен, мы не задержим вас надолго. — Фон Шлейгель обвел рукой платформу. — В наши дни никакие предосторожности не могут быть чрезмерны. Не сомневаюсь, вы нас поймете. Мы проверяем все поезда, что идут с юга.

— Почему? — поинтересовался Люк, стряхивая руку Лизетты, попытавшейся взять его за локоть.

— Новые приказы. В Горде сегодня случилось неприятное происшествие. Необходимо проявлять бдительность.

— Вы о казни? — спросил Люк.

— Вы в курсе?

— Слышали в каком-то кафе, — пояснила Лизетта.

— Преступники должны быть наказаны. Следовало преподать урок, чтобы другие не высовывались. — Фон Шлейгель указал им на большой черный автомобиль.

Люк приостановился. Неужели за ним… Почему они отправились не в отель «Сплендид»?

— Могу я поинтересоваться, куда вы нас везете? Мы не имеем никакого отношения к происшествию в Горде.

— Нет-нет, месье Равенсбург, наш интерес к вам совсем иного толка. Прошу вас, — фон Шлейгель держался до отвращения учтиво. — Всего несколько вопросов.

Из Кавайона они выехали в напряженном молчании. Фон Шлейгель сидел впереди рядом с водителем, а Люк с Лизеттой остались под присмотром каменнолицего milicien .