В августе произошло и еще одно событие, по масштабам своим куда менее значительное. Однако для наших героев чрезвычайно важное: комсомольская ячейка Самарского ГПУ приняла в ряды РКСМ Шуру Ильинскую. Больше того, комсомольцы тут же на собрании выдвинули ее в ячейковые организаторы по идейно-культурной работе среди женщин. Это поручение они считали очень ответственным. Свидетельством тому может служить резолюция собрания, в которой было записано:

«…Нужно считаться с жизнерадостностью молодежи и в подходе к ней воздействовать не только на разум, но и на чувство. Попытки вести лишь сухую политработу среди молодежи терпят неудачу, поэтому надо больше внимания уделять разумным развлечениям, организации празднеств, драматической работе и даже принципиально допустимо устройство танцев…»

Так что, сами понимаете, такие люди, как Шура, комсомолу были очень нужны.

Примерно через неделю после собрания, которое стоило Шуре и переживавшему за нее Мишке наверняка целого года жизни, в Самару приехал Глеб. Всего лишь на денек. По дороге в Москву он решил заехать сюда, чтобы попрощаться с сестрой, племянницей и… с Мишкой Ягуниным. На него, судя по переписке Глеба с Шурой, он смотрел уже как на своего будущего родственника. В столицу Рудяков ехал работать по вызову самого Феликса Эдмундовича Дзержинского. Государственное Политическое Управление остро нуждалось в опытных сотрудниках, которые свободно владеют иностранными языками. Ничего больше Глеб сказать Мишке с Шурой о своей будущей работе не мог. Он и сам не знал, куда его бросит далеко не самая спокойная профессия, с которой он связал свою жизнь.

— А я при случае попрошусь на гражданку, — сказал ему Мишка, вместе с Ильинскими провожавший Глеба на вокзале. — Хочу учиться на инженера по строительству городов. А Шура когда-нибудь станет детским врачом.

— Вы решили очень правильно, — сказал Глеб. — Я, например, сам бы с удовольствием стал хирургом. Но пока что нашей республике совсем без чекистов не обойтись…

Они расстались, чтобы впоследствии увидеться. Не скоро.

Однако об этом, как я уже говорил выше, надо писать совсем другую книгу.