Кельхандар вернулся обратно, когда перед Тэйном образовалось небольшое Окно, в центре которого оказался Кимр.

— Я не вижу тебя, но знаю, что ты здесь, — заявил тот, глядя в пустоту. — Нам нужно с тобой поговорить. Ты не спрячешься от всего мира — теперь за тобой будут охотиться все, кроме, может быть, самых близких, — циничная усмешка появилась на его лице, и Тэйн уже собирался ответить жрецу как подобает, но Кельхандар перехватил его, бесцеремонно зажав рот рукой. — Я предлагаю тебе сделку: ты приходишь сам, а мы обеспечим всем, кого ты назовешь, укрытие на время катаклизма, у нас на Острове. Здесь есть убежища, где можно благополучно пережить Пришествие.

— Постыдились бы, — буркнул Тэйн, освободившись от хильда. Слушать Кимра он больше не собирался. Пройдя сквозь изображение, он оседлал аррита, собираясь решить проблему самым простым способом — уехать от Окна подальше, пусть, если хочет, вещает в темноту. Потом, повернувшись, бросил со злостью. — Устроили тут цирк под названием «Конец Света». Скольких рабов вы убили ради этого представления? А, ну да, «темненьких» в тарсе много, до Пришествия хватит… Продержитесь. Только здесь, в Наземном мире, об этом теперь знает достаточно людей, чтобы устроить вам веселенькую жизнь после того, как все закончится.

— Не думаю, — огрызнулся Кимр. — Ты плохо представляешь себе, что ждет вас во время и после Пришествия.

— А ты поделись, — съязвил Тэйн.

— Тогда ждем тебя в гости, — с той же злобной и ехидной интонацией ответил жрец.

— Я подумаю над твоим предложением, — сказал Ройг, разворачивая аррита в сторону гор.

Когда городок остался позади, Тэйн неожиданно затормозил.

— К Джеру я не поеду, — сказал он, дождавшись Кельхандара.

— И то верно, — кивнут тот.

— Не будем терять времени. Надо как можно скорее открыть путь на Алуре. Предлагаю сделать это сразу же, как только мы подъедем поближе к плато, где находятся ворота в Обитель Колодца.

— Лучше сначала подыскать подходящее место, — подумав, сказал Харриаберт. — Оно должно быть доступным и скрытым одновременно. В стороне от известных троп, но так, чтоб легко добраться.

Тэйн кивнул.

— Когда рассветет, поищем.

— Если рассветет, — сказал Кельх с нехорошей ухмылкой. — Есть у меня подозрение…

По ощущениям, утро давно должно было наступить, но оно не наступило. Неестественная тьма так и висела над Наземным миром, и в ее душной и липкой тяжести чувствовался кровавый привкус замешанных на чужой смерти шайол. Огненный дождь иссяк, но вместо него в воздухе разливался заунывный и тоскливый вой, словно тысячи одичавших аргов одновременно вышли на охоту. Арриты бесились и пугались, удержать их стоило теперь огромных трудов.

К счастью, темнота не сбила Ройга с пути, и в конце концов они оказались на плато, в глубине которого в полуобрушенном куске скалы угадывались очертания некогда величественных колонн, открывавших вход в Обитель Колодца. Обогнув плато, они оказались в распадке между горами, внизу которого лежало небольшое горное озеро. Вода оказалась чистой, нигде поблизости не было и следов кйти.

— Последний нетронутый уголок, — хмыкнул Кельх, спешиваясь. — Ну что, здесь и останемся?

Тэйн кивнул. Идти куда-то еще, искать другое место ему не хотелось. Да и сил не было.

— Давай передохнем немного, — предложил он. — Костерок запалим, жрать сварим. И я по ходу дела расскажу тебе, как я все это вижу. Открытие ворот, — уточнил он.

К вечеру запасы Огня жизни у островитян стали понемногу таять. И хотя темень по-прежнему держалась, голоса тварей разносились леденящими порывами ветра, тусклое багровое пятно Острова постепенно проступило сквозь наведенный мрак, а следом появился и серебристый диск Алуре. Кельхандар ежился, плотнее запахиваясь в плащ, и растирал замерзшие пальцы, готовясь к работе. Тэйн облюбовал себе один из камней и прислонился к нему спиной. Камни-защитники они поделили: Тэйн взял себе два, Кельхандар, на которого ложился основной труд по созданию хэльда — три. Оба опасались, что для задуманного собственного Огня жизни может не хватить.

— Если что, я надрежу руку, — сказал Ройг мрачно. — Кровь должна помочь.

— Хорошо бы без этого, — поморщился Кельхандар. — Наши предки творили хэльды без всякой дьявольщины.

Тэйн напряженно разглядывал Алуре, вызывая в памяти картины острова. Чувство, что он близко, совсем рядом, словно за мембранной дверью в Зар Але, появлялось у него при взгляде на серебристый диск. Все было уже обдумано и подготовлено, каждое слово, каждый жест, и сейчас оставалось только вызвать их к жизни, преодолевсопротивление магической тьмы, чувствительно давившей на обоих.

Кельхандар выжидающе следил за ним. Бросив последний взгляд на долину, Тэйн кивнул ему. Положив камни перед собой и не отрывая глаз от Алуре, он медленно воспроизвел то самое заклятие, не заклятие даже, а мольбу, подкрепленную чем-то похожим на танец знаков ши-ала и страстным потоком Огня жизни. И сразу же, в тот же миг тьма перед ним разошлась в стороны, образовав небольшую щель, в проеме которой он увидел заросшую цветами опушку леса, голубое небо над ним, по которому проплывали тяжелые белоснежные облака. Его неистово потянуло туда, в образовавшийся проход, но он не шевельнулся, тщательно сконцентрировавшись на картинке. Главное — не дать ей исчезнуть. Вот он, проход в другой мир. Теперь дело — за Кельхом.

Краем глаза он видел, как медленно, с трудом загораются знаки небесного огня — изначальные элементы сложного заклятия. На мгновение он усомнился, что у нихобоих хватит сил — слишком уж давит эта искусственная тьма. Потом он услышал, как Кельхандар вплетает в слабую, еле живую конструкцию нечто более мощное и властное, чем родной и простой Кэлленар. Взмахнув руками, он влил в заклятие весь накопленный Огонь жизни, и, тяжело дыша, перешел к следующему этапу: рисунок заклятия проявился в воздухе прямо перед щелью в пространстве, откликнувшись какофонией звуков, как когда-то Колодец, и зазвучал нестройным рядом разрозненных аккордов. Кельхандар добавил что-то еще, и поющая картинка свилась в огромный кокон, который по мере вливания в него Огня жизни рос и превращался в похожую на ураган воронку, и наконец, сдвинувшись с места, покатился по черному небосводу… Тэйн сконцентрировался на воронке и поймал ее, усилием воли толкнув прямо в щель между мирами. Она двинулась в нужном направлении, но потом вернулась обратно, завертелась на месте, и вновь принялась медленно дрейфовать по небу.

— Не так, — глухо отозвался Кельхандар, распластавшись по скале и глядя на вихрь, гуляющий по небосклону. — Она не хочет останавливаться.

— Давай вдвоем.

Вихрь упорно не хотел двигаться куда надо, хотя в конце концов приблизился к щели и почти закрыл ее собой. Тэйн, все еще удерживающий связь с Алуре, принялся вплетать в нее те же ши-ала, с помощью которых он открывал проход. Уже после первого знака его начало трясти, скала под ногами задрожала, а Кельхандар заорал что-то плохо различимое в усилившейся какофонии тонов и аккордов. Тэйн, почувствовав уверенность, один за другим вписывал недостающие знаки, гигантский вихрь крутился быстрее, звуки стали невыносимо громкими. Предельно сконцентрированный на воронке, он все же успел заметить покатившиеся по склону камни и жутковатое белое свечение, идущее от пальцев Кельхандара прямо в небо. Теперь все казалось правильным — щель исчезла, на ее месте сияло нечто очень похожее на Небесный столб, только не сиреневого, а нежно-голубого цвета, в переливах которого виделись опушка леса, цветы и бегущие по небу облака. Только теперь он не мог пошевелиться, намертво связанный с только что созданными воротами, шайолой и Огнем жизни, который продолжал сочиться из него прямо туда, в небесно-голубой вихрь. Он попытался разорвать связь — не вышло, он словно стал частью созданной ими конструкции, и теперь уйди он — неизвестно, что случится. «Надо оторвать его от себя… — подумал он лихорадочно, чувствуя, как к горлу подкатывает знакомый комок, говорящий об истощении Огня жизни. — Кельх у нас творец… это его творение… вот пусть и идет первый». И, странно уверенный в правильности догадки, он поднялся с земли — столб двинулся за ним, как приклеенный — и толкнул ничего не ожидавшего Харриаберта в воронку.