Ждать пришлось недолго, и на этот раз у водителя появившегося грузовичка не было выбора. Пришлось остановиться. Мужик из вездехода подбежал к грузовику и требовательно застучал в дверцу водительской кабины.

– Ну! Чего надо? – Из раскрывшейся дверцы грузовика высунулась небритая рожа водилы. – Я еду спокойно, ничего не нарушаю…

– Министерство по чрезвычайным ситуациям, – рявкнул в ответ мужик, тыкая в лицо водилы корочками с тисненым двуглавым орлом и прочими прибамбасами. Правда, открывать книжечку он не стал. Но водиле и так хватило. Лицо его приняло покорное выражение. С привычкой спорить с представителями власти водитель расстался давно.

– Дорогу на Ключи знаешь? – убирая корочки, резко спросил у водилы мужик в шлемофоне.

– На Ключи? – переспросил тот. Соображал водила довольно туго, и ответа ждать пришлось секунд десять. – А! Так тебе в Ключи нужно! Это ж совсем рядом!

– Где? – По голосу мужика из вездехода было ясно, что он с трудом сдерживает рвущийся наружу гнев.

– А вот проедешь еще километров пять, там будет поворот в горы. Туда и свернешь.

– Какой по счету поворот?

– Чего? – Водила явно не понял, о чем его спрашивают.

– Какой по счету поворот? Первый? Второй? Третий?

– А! Понял! Да хрен его знает! Там табличка висит, не ошибешься!

– Ясно, – мужик из вездехода вздохнул с облегчением.

Значит, порядок. Он не заблудился, а просто немного не доехал до нужного поворота. Развернувшись, он подошел к вездеходу, влез внутрь, и через несколько секунд машина отползла в сторону, освобождая грузовику дорогу. Грузовик тронулся с места, миновал вездеход и скрылся за поворотом. А вездеход двинулся в ту сторону, откуда ехал грузовик. Минут через десять впереди и правда показался стоящий возле поворота в гору дорожный указатель: «Ключи. 20 км».

Вездеход свернул в сторону Ключей.

– Товарищ подполковник! Товарищ подполковник!

Васильев почувствовал, что кто-то несильно, но настойчиво трясет его за плечо. С трудом продрав глаза, он увидел лицо одного из сержантов.

– Чего надо?! – злобно спросил начальник лагеря. – Я только глаза закрыл!

– Товарищ подполковник, вы приказали немедленно докладывать, если зэки чего-нибудь потребуют.

Васильев уже успел немного прийти в себя и сообразить, что он явно не только что закрыл глаза, а проспал как минимум часа четыре – за окном было уже светло. Вчера вечером… Или сегодня утром… Ну, в общем, ночью, после разговора с Еременцевым, он решил все-таки немного вздремнуть, чтобы на следующий день быть хоть на что-то годным. Но приказ будить его, если что, он действительно отдавал – сержант все правильно сделал.

– Что там такое? – спросил Васильев, тяжело поднимаясь с узкой кушетки. Штаб лагеря был совершенно не предназначен для отдыха, и поэтому, чтобы поспать, пришлось идти в медпункт и ложиться на тамошнюю койку.

– Зэки хотят поговорить с вами или с представителем министерства, – ответил сержант.

– Ясно. Никаких косяков больше за ночь не случалось?

– Нет. Они сидели за локалкой, только какие-то завалы в проходах между бараками устроили.

– Завалы? – Васильев шагнул к двери. Спал он не раздеваясь, поэтому был уже готов идти на переговоры к зэкам. – Ну ладно, посмотрим сейчас, что там за завалы.

Выйдя в коридор, Васильев нос к носу столкнулся с Еременцевым, явно тоже только что разбуженным – вид у замминистра юстиции был помятый, а на правой щеке отчетливо пропечатались какие-то неровности стула, на который ему пришлось класть голову.

– Интересно, чего они потребуют? – вслух подумал Еременцев после того, как обменялся с начальником лагеря приветствиями.

– Сейчас узнаем, – зевнув, отозвался Васильев. Теперь он был уже несколько более спокоен и уверен в себе, чем вчера вечером, – помогли новости, сообщенные москвичом на сон грядущий.

Начальники вышли во двор, где их уже ждал отряд вооруженных вертухаев под предводительством капитана Колосова и начальника режима. Рядом с ними, но сам по себе, стоял и «кум» с двумя своими оперативниками. Васильев коротко кивнул всем и двинулся к локалке.

За ночь пространство перед «сучьим» логовом претерпело значительные изменения. Зэки и правда завалили чем-то типа баррикад два прохода между бараками, по которым до них было легче всего добраться. В баррикады пошел весь доступный блатным подручный материал – в основном шконари и матрацы, а еще и козлы для пилки дров, пожарный щит, оконные рамы с высаженными стеклами, листы обледеневшей фанеры и так далее.

За баррикадами при дневном свете хорошо просматривалось открытое пространство, на котором дотлевали костры и валялись трупы «сук» с торчащими из них заточками – вынимать из них оружие блатным было западло. Сами бунтующие зэки на открытое пространство предусмотрительно не высовывались, скрываясь кто за самим «сучьим» логовом, кто за локалкой, кто за баррикадами. Метрах в тридцати от линии обороны блатных находился заслон – бойцы лагерной охраны с автоматами на изготовку.

– Крикните им, что я пришел, – приказал Васильев стоящему позади бойцов лейтенанту, держащему в руках мегафон.

Лейтенант козырнул, сделал несколько шагов вперед, включил мегафон и прокричал в него:

– Начальник лагеря здесь!

Несколько секунд ничего не происходило, а потом над одной из баррикад появилась какая-то палка с привязанной к концу белой тряпкой.

– Эт-то еще что за хрень? – нахмурил брови Васильев.

– Белый флаг, надо полагать, – хмыкнул Еременцев. – Ну дают, артисты!

Москвич оказался прав. Сначала палка поколыхалась вправо-влево, а потом из-за баррикады показалась чья-то голова.

Один из стоящих перед начальством офицеров тут же вскинул автомат, но Васильев прикрикнул:

– Не стрелять! Успеем еще. Лучше послушаем, что этот клоун нам скажет.

– Эй! Я – парламентер! Не стреляйте! – прокричал появившийся из-за баррикады зэк.

– Слова-то какие выучили блатари. Парламентер! – снова хмыкнул Еременцев.

– Дай-ка мегафон, – потребовал Васильев у лейтенанта. Тот охотно отдал начальнику требуемое.

– Я – подполковник Васильев! – крикнул начальник лагеря. – Стрелять не будут, выходи!

Зэк перелез баррикаду, осторожно спустился на землю и преспокойно зашагал по направлению к напряженно застывшим бойцам и стоящим у них за спинами начальникам.

– Сегодня даже не торгуются насчет скольких-то там шагов. Странно это, – негромко проговорил «кум». – Что-то мне эта наглость не нравится.

Васильеву самоуверенное поведение зэка тоже не нравилось, но сказать было нечего – ведь он же себя ставит в затруднительное положение, не их.