что они были полностью обнажены, и слишком хорошо видеть каждую удручающую деталь их белых, словно рыбьих тел, их уменьшенных от ужаса гениталий и брызг испражнений, бьющих из их кишок. Каждый крик усиливался, пока продолжалось их сверхъестественное парение. Был ли это звук их трескающихся костей? И вдруг какое-то необъяснимое искажение повлияло на брюшные полости обоих мужчин. Сэри была уверена, что талия Джо Чанека пропала без видимой причины; и снова пришла на ум параллель со «змеёй»: много раз во время прогулок она наблюдала, как змеи подчиняют себе белок, крыс и тому подобных, сжимая тела млекопитающих. Когда змеи разворачивались, чтобы изменить положение, их жертвы демонстрировали средние части, которые были сжаты штопором...

Более пухлое телосложение Мэнни Силвы было искажено до степени, которую можно даже назвать впечатляющей; внезапно он превратился в мешок с салом, разрезанный пополам натянутой верёвкой. Всё, что здесь происходило, так встревожило Сэри, что снова полностью затуманило её сознание. Поэтому она даже не подозревала, что сделает дальше...

А она сделала Знак Вуриша.

Если бы её челюсть действительно могла оторваться и отвалиться, скорее всего, так оно и было бы. Сэри теперь могла видеть невидимых «змей», которые обвивали воров и удерживали их в воздухе.

Но эти змеи были неестественного цвета, шириной в фут, длиной в десятки ярдов и покрывали то, что казалось бесчисленным количеством чашеобразных выступов, которые, если бы у Сэри были хоть какие-то знания водной зоологии, она могла бы сравнить со щупальцами-присосками осьминога и других подобных головоногих моллюсков.

Щупальца, казалось, упивались тем, что принесла их поимка; они раскачивались взад и вперёд, показывая дуэт призов - действительно, почти как если бы показывали их самой Сэри. Теперь лилось больше, чем фекалии, но и кровь, выходящая изо рта и ануса из-за сужающегося давления. Действительно ли это лёгкие Чанека свисали с его губ? А то, что влажно покачивалось под толстыми ногами Силвы, было хвостиком кишок? Но более любопытным, чем всё это, было происхождение этих чудовищных придатков:

Разгромленное окно.

В этот момент щупальца начали уходить обратно в рваный портал, забирая с собой свои человеческие награды. Но прежде чем они полностью втянулись в дом, они превратились в ничто, как старик и ненасытная женщина-альбинос.

Сэри тогда знала очень мало, но она знала одно: какой бы опасной ни была перспектива, ей придётся увидеть всё, что было в доме Уилбура. Ей придётся собственными глазами увидеть, что за вещи существовали на другом конце этих «змей».

Она очень медленно поднялась на ноги и в автоматическом состоянии вернулась в  сарай для инструментов, взяла лампу и пошла обратно в лунном свете к дому...

К окну.

Она максимально увеличила фитиль лампы, и сразу же её окутал кокон колеблющегося жёлтого света. Она втиснула лампу в проём, затем снова вытащила её, не видя ничего внутри. Фразовая идиома «Нет другого времени, чем сейчас», не было тем, с чем Сэри хоть как-то была знакома, но её собственное непросвещённое серое вещество управляло чем-то соответствующим. Она смотрела в ахеронтическую черноту окна, готовясь снова сделать знак. Что-то, однако, заставило её задуматься.

Чувство. Понятие, происхождение которого невозможно определить на Земле. Сэри почувствовала - как это обычно делают люди - отчётливое и необычное впечатление, будто за ней наблюдают - не более того - пристальным, даже неторопливым взглядом; но это было вызвано не только банальным и довольно прозаическим страхом перед неизвестным. Совсем другое убеждение страха заразило Сэри, когда интерьер дома (и его почти телесная тьма) завладел её взором. Был ли это страх? Казалось так, потому что её сердце бешено колотилось, она сильно дрожала, её зубы стучали, но эти знаменатели рассматриваемой эмоции решительно закончились, а затем сопровождались чертами, явно не характерными для них.

Влажность в её вагине - в единственной душевной пульсации - стала настолько сильной, что такие последовательные жидкости открыто стекали по внутренней стороне её бёдер; и с каждым сокращением её сердца происходило одинаковое сокращение её гениталий - призраки оргазмов, которые казались частью её естественного состояния в настоящее время. Она знала, что это была тьма за разрушенным окном (что-то не столько тьма, сколько расчётная, слышимая физикализация), и некая составляющая её оказалась намного больше, чем просто задержка света. Она чувствовала это в густом воздухе, в то время как воздух - как бы непостижимо это ни звучало - казалось, был переполнен не только осознанием, но и некоторым каталитическим атрибутом, который просачивался в её кровь. Это разыграло её наготу; это запускало проводимость в нервах, которые до сих пор не вспыхивали; это зажгло микоплазматические триггеры, чтобы позволить ощущения, которые до сих пор были не реализованы и не ощущались; это пощекотало самые генные маркеры, спрятанные глубоко среди нейросекреторных частей минимумов, составляющих каждое волокно каждой живой клетки. Грудь Сэри реактивно гудела; её яичники дрожали, как колибри, пойманные в одной руке; в то время как гормоны трансмогрифицировались в новые гормоны и устремились из гипофиза, чтобы пропитать её либидинальные рецепторы; и оргазмические спазмы её гениталий мигрировали прямо - как электрический разряд - в её мозг.

И всё это, просто глядя в темноту дома.

Не отдавая себе отчёта, Сэри сделала Знак Вуриша, сунула лампу обратно в окно и посмотрела...

***

Была ли это какая-то дьявольская сущность, которая расшифровывала образы сетчатки в глазах Сэри и направляла их в её разум? Её первый взгляд на причудливый дом принёс с собой парадоксальное бессознательное состояние: парадоксальное в том смысле, что она, казалось, видела себя и своё окружение, как будто парящая над своим физическим телом; следовательно, сознание внутри бессознательного. Неужели сам её дух покинул её тело, чтобы двигаться и видеть? Если да, то в каком сосуде сейчас обитал её дух?

Этот вопрос, а также множество других, приходили ей в голову в быстрой последовательности, но их так же быстро отбрасывали как несущественные. Предстоят дела гораздо более важного значения...

Её обнажённое тело дремало под ней, и Сэри отметила ясность, с которой она это видела, как будто через несколько искажённых, но пугающе точных линз, открывающих каждую пору её кожи, каждый острый, как бритва, чёрный волос на голове и между ног, каждый отдельный млечный проток её ареол и так далее. Затем она подняла голову (в некоторой манере, конечно, поскольку всё, что теперь служило четвертью её чувствительности, больше не имело физической связи с её телом), чтобы управлять чувством зрения в пределах дома. К двум щупальцам, которые она раньше видела, скрывающимися с головорезами, теперь присоединились ещё десятки, каждое