Это бы несомненно ничего не дало, поскольку третье монгольское наступление на мамелюков Сирии провалилось. Полководцы Газана Мулай и Кутлуг-хан были разбиты при Хомсе 30 марта и при Шахабе [Мардж-ас-Суффаре], к югу от Дамаска, 21 апреля; оба полководца едва не заплатили жизнями за это поражение.[349] Больше монголы не предпримут попыток напасть на Сирию. Газан 10 мая 1304 г. умер. Его преемники еще направят в 1307 г. в Европу посольство, суля сильную мобилизацию монголов, но это благое обещание никогда не воплотится в жизнь.[350]

Тем кончилась стратегия союза с монголами, одним из инициаторов которой пятьдесят лет назад стал Людовик Святой.

Смысл эпизода с Руадом нужно оценивать правильно. Оккупация этого островка входила в состав масштабного замысла — впервые придать этой стратегии конкретное содержание и реальность. Жак де Моле в рамках ордена Храма все эти годы работал на эту политику. Занятие Руада, как я говорил, произошло по общей инициативе христианских сил Кипра, оказавшихся способными объединиться при всех разногласиях, которые есть тенденция преувеличивать.

Стратегия союза с монголами потерпела неудачу. этом виноваты не только христиане Кипра, Храм, Госпиталь; конечно, можно сослаться на отсутствие флота как раз тогда, когда он был бы нужен, притом что христиане имели господство на море. Но слишком часто забывают, что это морское господство обеспечивали флоты итальянских республик; по сравнению с ними флоты, которые могли мобилизовать король Кипра и военные ордены, выглядели смехотворными. А ведь итальянские республики едва ли собирались ввязываться в войну с мамелюкским Египтом, страной пряностей! Но столь же велика и ответственность монголов за эту неудачу — их промедления, их колебания обошлись дорого. Наконец, нельзя забывать о трудно преодолимых материальных проблемах, с которыми столкнулось предприятие подобного размаха: трудностях в передаче сведений, коммуникации, доставке провизии — всех препятствиях, усложнявших в то время проведение совместных операций.

В течение этих четырех лет Жак де Моле вел себя как ответственный руководитель одной из четырех сил, осуществлявших эту стратегию (орден Храма, орден Госпиталя, королевство Кипр и Армянское царство). Впрочем, скорее как политический руководитель, чем как военный: операциями он руководил с Кипра. На местах он появлялся редко — возможно, он был в Армении в 1298 или 1299 г., бесспорно побывал на Руаде в ноябре 1300 г., но точно не участвовал в морских операциях июля-августа 1300 г. в Александрии, Акре, Тортосе; если бы монгольское наступление, намеченное на ноябрь 1301 г., состоялось, он бы возглавил в боях свои войска.

В его отсутствие на месте командовал маршал ордена. Наконец, может быть, он собирался отплыть с флотом, который должен был оказать помощь тамплиерам, осажденным на Руаде в сентябре 1302 года? На Кипре, чаще всего в Лимасоле, резиденции ордена, он заботился о мобилизации тамплиеров Запада, о поступлении ресурсов, коней, провизии, как свидетельствует его переписка того времени.

Равно как он не имел намерения помещать резиденцию своего ордена в Пеньисколе, в королевстве Валенсия, Жак де Моле не хотел и Руад делать тамплиер-ским Родосом. Орден Храма предполагал оставаться на Кипре — в последнем латинском государстве Востока. Таким образом, по кипрскому периоду и надо оценивать управление орденом Храма при Жаке де Моле и Жаком де Моле. Последствия и отрицательные стороны этого выбора следует рассмотреть потом, говоря о периоде, когда стратегия, основы которой закладывал Моле, проводиться уже не будет.

С 1296 г. по осень 1306 г. Жак де Моле находился на Кипре. Не считая двух кратких вылазок в Армению и на Руад, он жил в Лимасоле, резиденции ордена, на юге острова; иногда он выезжал в Никосию, королевскую столицу, или в Фамагусту, крупный кипрский порт и также королевскую столицу, потому что король Кипра получил корону Иерусалимского королевства. Я уже говорил, что у Жака де Моле никогда не было намерения перенести резиденцию ордена на Запад. Он руководил орденом на Кипре и с Кипра; и первый вопрос, которым надо задаться, — отношения Жака де Моле с кипрской королевской властью.

В первых главах книги я уже указывал, что вопрос о наследовании Антиохии и Триполи, а потом соперничество между королем Гуго III Кипрским и Карлом Анжуйским из-за обладания Иерусалимским королевством обострили отношения между орденом Храма и кипрской королевской властью настолько, что в 1279 г. король Гуго «велел снести дом Храма в Лимезоне (Лимасоле) и арестовал все их имущества на Кипре».[351]

Хронист преувеличивает — целью короля были только замки Храма (Гастрия, Пафос), домов как таковых (административного центра командорства) не трогали.[352] Папа защищал орден, но королевская власть не дала себя запугать: в сообщении, не датированном, но исходящем, вероятно, от короля Иоанна I (1284-1285), последний жалуется Святому престолу на то, что в недавнем прошлом магистр ордена Храма плохо обращался с его отцом Гуго III.[353] Когда Гильом де Боже к 1285-1286 гг. перестал поддерживать анжуйские интересы и признал нового короля Кипра Генриха II королем Иерусалимским, отношения улучшились лишь внешне. Правда, Генрих II болел и в глазах части кипрской аристократии был слабым королем. Схожая ситуация существовала в то же время в Армении, где Хетум II, царь-францисканец, то и дело менял решения. Если учесть тесные связи между обеими монархиями и обеими аристократиями, эта ситуация оказалась благоприятной для всевозможных интриг, в контекст которых вписывается и попытка 1306 г. сместить короля Генриха II и посадить на его место его брата Амори.

Военные ордены не остались в стороне от этих раздоров. Прежде чем ослабеть, Генрих II был таким же королем, как и все. После 1291 г. ему было о чем беспокоиться: с одной стороны, массовый наплыв беженцев из Сирии и Палестины ставил серьезные проблемы с их приемом, с другой — военные ордены привезли на Кипр свои резиденции, свою центральную администрацию и свой воинственный и независимый дух. Потеряв все, чем они еще владели в Святой земле, тамплиеры и госпитальеры (тевтонцы и братья святого Фомы Акрского во вторую очередь) не желали лишиться доходов, которые извлекали из своих кипрских владений. А ведь Генрих II хотел сократить привилегии орденов и урезать их доходы; главное, он запретил им увеличивать патримоний в его королевстве и мешал приобретать, за счет дарений или покупок, новые владения. Генрих II действовал точно так же, как Хайме II в Арагоне или Филипп Красивый во Франции. Кстати, его политика затрагивала не только военные ордены, — эти меры в равной степени были направлены и против ордена цистерцианцев. К тому же король хотел обложить земельные владения духовенства, а значит, и военных орденов, королевским налогом.