— Успокойтесь, дорогая, — потребовал Элинвик. — Сделайте глубокий вдох и расскажите нам, что случилось.

Карие глаза экономки были безумными от ужаса. Она могла только кивать и переводить взгляд с маркиза на хозяина.

— О, может-может, ваша светлость. Может быть намного хуже. О-о-о! — И она зарыдала в свой фартук. — Это вон там, ваша светлость, возле кухонной двери, которая выходит в сад. Мертвое тело, ох, мне просто страшно об этом снова вспоминать.

Адриан первым оказался на кухне. С порога он увидел, что дверь, ведущая в сад, распахнута, на дерновой дорожке стоит наполненная доверху листьями и ветками большая садовая тележка.

— Что все это значит? — прорычал он, резко отбивая шаг по каменному полу кухни. Достигнув тележки, он остановился в оцепенении. Синий атлас мягко переливался через край. Он закрыл глаза, шепча молитву и прося, чтобы все это оказалось неправдой.

Сдвинутые в сторону листья явили Анастасию Локвуд, бледную, в кровоподтеках и, к несчастью, мертвую.

Он услышал за спиной вздох потрясения. Люси. Он двинулся к ней, думая, что она может упасть в обморок, но она и здесь показала, что сделана из прочного материала. Прошла мимо, направляясь к тележке, прежде чем он успел подойти.

— О боже! Кто она? — спросил Элинвик.

Сердце Адриана остановилось. Он не мог открыть правду. Хотя мог бы соврать Блэку и Элинвику, что это его любовница, но присутствие Люси и сознание того, что они пережили вместе прошедшей ночью, перечеркивало этот план.

— Она еще теплая, — прошептала Люси и перекрестилась, содрогнувшись. — И посмотрите сюда, — добавила она, вынимая послание из расслабленных пальцев покойной. Передав его Сассексу, она наблюдала, как он читает записку. Тут же он внезапно подхватил ее на руки, заставив дико взвизгнуть от неожиданности, и унес в дом.

«На ее месте могла бы оказаться рыжеволосая. Наши пути пересеклись, и я считаю, что стоит сделать последнее предупреждение. Зашлете еще одного шпиона в мой клуб — рыжеволосую постигнет более страшная участь, чем эту».

Адриан понимал любопытство, которое было написано на лицах, особенно Люси. Лиззи и Изабелла успели за это время присоединиться к ним, держась в отдалении от мертвого тела. Люси, однако, была по-прежнему рядом с ним. Злость, с которой она ворвалась в кабинет, все еще не утихла, но ее уже теснило сострадание. Как это могло случиться, непонятно, если только она действительно считала Анастасию его любовницей.

Опустив взгляд на безжизненное тело, которое перенесли в дом и осторожно уложили на диване в гостиной, он тщательно осматривал следы того, что ей пришлось вынести, и неестественный поворот шеи. Сияние жизни, исходившее от нее, погасло, живые, яркие глаза, озарявшие ее лицо, навсегда скрылись под мертвыми веками.

По всей шее виднелись кровоподтеки — ее задушили. Бриллиантовые серьги и ожерелье остались на ней. На веках лежало по золотой монете «Дома Орфея». Аккуратно сняв их, он задержал монеты в своей ладони, рассматривая. В этот момент он понял, что с него достаточно секретов от своих друзей и от Люси. И это тоже не должно больше оставаться тайной.

— Ее зовут Анастасия Локвуд, — начал он, проводя большим пальцем по гравировке монет. Знакомое имя заставило Элизабет ахнуть. — Она была любовницей моего отца. Втайне от вас и ваших отцов мой отец посвятил ее в свое прошлое и обязанности Хранителя.

— Вот сукин сын! — выругался Элинвик. — Он же присягнул!

— Несчастная женщина, — тихо сказала Лиззи, прервав тираду маркиза. — Ее я, конечно, не знала, зато хорошо знала собственного отца. Терпеть его все эти годы и погибнуть вот так… Ужасно, — добавила она, ее глаза блестели от слез. — Почему она оказалась здесь, Адриан? Что могло привести ее к нам?

Он не мог поднять взгляд на сестру и остальных присутствующих.

— В ее смерти виноват я. Все из-за того, что она встречалась с человеком, который подбивал ее пойти в «Дом Орфея», я позволил ей это. Она знала, что может сделать больше, чем просто проникнуть туда, и могла бы передавать нам сведения из первых уст о нем. Как он выглядит, каковы его сильные и слабые стороны, словом, любую информацию, полезную для его поимки. Ей хотелось приносить пользу, отплатить мне за… Ну, за то, что я не прогнал ее после смерти отца. И я согласился, хотя и знал, что это рискованно.

С глубокой скорбью он осознавал свою вину в смерти Анастасии.

— Попробуем определить, от чего она умерла. Возможно, убийца оставил какие-нибудь улики.

Блэк выступил вперед и осмотрел тело. Изабелла пронзительно вскрикнула и расплакалась.

— Не надо переживать, Исси. Все будет хорошо. Темный ангел смерти ушел, поверь мне. — Они обменялись понимающими взглядами.

Блэк вернулся к осмотру. Элинвик стоял неподвижно, наблюдая за ним.

Блэк указал на шею женщины:

— Вот здесь у нее какая-то странная отметина, взгляните, между кровоподтеками на горле и чуть ниже уха.

— Что это, Блэк?

Пожав плечами, Блэк отодвинул золотистые локоны, выбившиеся из прически, и обнажил горло. Исси и Люси ахнули.

— Мне трудно определить, что это такое. Возможно, какой-то знак, но я не могу разобрать рисунок.

Украдкой взглянув на Люси, чтобы отследить ее реакцию на тяжелую сцену, Сассекс был страшно удивлен тем, как взметнулись ее брови, прежде чем она проскользнула мимо него, шурша подолом платья. Досадно…

— Милорд, вы позволите мне? — требовательно произнесла она.

Блэк оглянулся, ища совета. Сассекс пожал плечами и кивнул, наблюдая за тем, как Люси разглядывает тело Анастасии.

— Мы встретились прошлой ночью. Она известила меня о своих планах. На ней было это же платье. Из чего я должен сделать вывод, что ее схватили вскоре после этого, — заключил он, содрогнувшись при одной мысли о том, что нашел Люси на той же улице всего несколькими минутами позже. И еще эта записка.

«Это могла быть рыжеволосая».

— По-видимому, вы правы, Сассекс, — заметил Блэк. — Монеты позволяют утверждать, что это дело Орфея или кого-то, кто связан с ним. Это явно не случайный убийца. Абсурдно, чтобы грабитель не тронул бриллианты. Это точно Орфей.

Люси прекратила осмотр и взглянула на него.

— Ваша светлость, — начала она, несомненно собираясь восхвалять добродетели и достоинства своего экс-любовника, стоит добавить, довольно плохого любовника. Тем не менее она считала своей обязанностью его защищать.

— Люси, — взмолился он, чувствуя, как от боли раскалывается голова. — Христа ради, не начинайте! — простонал он. — Я совсем не хотел вовлекать ее в это дело.

— Похоже, она сама хотела быть в деле, брат, — заметила Лиззи. — Она понимала, чем рискует.

— Отец был жестким и нетерпимым человеком. Он использовал Анастасию в своих целях, едва ли интересуясь ее мнением. Обращался с ней совсем не так, как положено человеку его воспитания и положения. Потому, когда он умер, я купил ей дом и назначил пенсию. Она сказала, что это способ отплатить мне за добро.