– И ты думаешь, это произведет впечатление или испугает Колина?

– Ты когда-нибудь видел вампира, разделанного напополам такой штукой? – спросила я.

Ашер на несколько мгновений задумался, словно видел столько ужасов, что просто не был уверен. Наконец покачал головой.

– Нет, не видел.

– Ну а я видела, – я отпустила узи, и он вернулся ко мне за спину. – И на меня это впечатление произвело.

– Это сделала ты? – спросил он тихо.

– Нет, просто видела.

Джамиль сидел на коленях у меня за спиной. Он был одет в нечто, начинавшее существование черной футболкой, но так сильно обрезанное на шее, руках и по низу, что называть это так означало бы принимать желаемое за действительное. Оно прикрывало соски и больше ничего. Его впечатляюще мускулистый торс был почти обнажен. Этой ночью мы определенно собирались производить впечатление. Он сумел остаться в своих черных джинсах, и меня мучила зависть. Но Джамиль не принадлежал Жан-Клоду, так что для него не нашлось специально сшитого кожаного чего-нибудь. Если честно, то я не была уверена на сто процентов, что он вообще собирался пойти с нами. Однако собрался не только он, но и Ричард. Сюрприз, сюрприз. Джамиль взял охапку одежды для Ричарда, чтобы было из чего выбрать. Шанг-Да тоже собирался с нами, так что ему надо было переодеться. Впрочем, он, как и Джамиль, никогда не принадлежал Жан-Клоду в той мере, чтоб на него шили наряды. Так что оставалось только то, что он найдет в своем собственном чемодане. Удачной охоты.

Даже при том, что оба они были несусветно грязные, Дамиан наотрез отказался идти в душ одновременно с Ашером, чтобы потереть друг другу спинку. Я предложила им отправиться туда вместе без всякой задней мысли, просто потому, что оба они были мужчинами. Я знала, что Ашер – бисексуал, но я так и не примирила свое среднезападное воспитание с тем фактом, что вне зависимости от того, какого пола спутник Ашера в душе, все равно он будет рассматривать его как объект сексуального интереса. Все это я знала, и это меня особенно не заботило, но каждый раз удивляло. Уж и не знаю, почему.

Из душа Ашер вышел в одном полотенце на бедрах. Дамиан занял его место. Последний на сегодня. Потереть спинку Ашеру помог Джейсон. Заигрывать с вампиром он не стал. Просто зашел, помог ему помыться и вышел. После его маленького признания мне было жутко интересно, заигрывает ли он с мужчинами так же, как с женщинами. Похоже, нет.

Шрамы на груди Ашера проступили четче. Когда он выходил, из-под полотенца мелькнули шрамы на правом бедре. Все остальное сияло бледно-золотым совершенством. Когда-то он прекрасно знал, что значит войти в комнату и заставить окружающих затаить дыхание от его красоты. Окружающие и сейчас затаивали дыхание, но причина была уже другой.

Зейн с Шерри очень старались на него не смотреть. Лица у них были невозмутимыми, но им было откровенно не по себе.

Ашер остался невозмутим, словно ничего не заметил, но я-то знала, что он точно обратил на это внимание.

Джейсон отворачиваться не стал. Он натянул кожаные штаны, но рубашку и ботинки надевать не стал, так как ему еще предстояло помочь Дамиану оттереть с кожи всю эту дрянь. Поэтому он сидел на одном из гробов, болтая босыми ногами, и смотрел на меня. Перевел взгляд на вампира, потом снова на меня.

Вот, дьявол. Кто посмел умереть и передать мне права всеобщей матушки? Вы можете подумать, что жить в окружении всех этих противоестественных красавчиков – означает много секса, и действительно, в воздухе часто висело сексуальное напряжение, но на самом деле, больше, чем секса, было боли. Не знаю, из-за того, что я девчонка, или еще по какой причине, но в результате мне пришлось утешать всех вокруг значительно больше, чем любому из парней. Похоже, это было женским делом. Хотя, если честно, я никогда не считала себя сострадательной. Так почему же именно я направилась к вампиру?

Ашер сидел на коленях около сундука. Спина у него была гладкой и почти совершенной, всего с несколькими следами потеков святой воды. Густые золотые волосы были пропитаны влагой, и вода стекала по спине серебристыми струйками. Полотенец на всех не хватило, так что мужчины не стали вытирать волосы.

Я взяла со спинки стула полотенце, которым вытирала голову. Туда я его повесила, чтобы оно просохло. Подошла к Ашеру и положила ему руку на плечо. Он вздрогнул и опустил голову, стараясь, чтобы мокрые волосы скрыли шрамы на лице. Движение было автоматическим, и от одного его вида у меня заболело сердце.

Если бы мы были любовниками, я бы губами сняла с его груди капельки воды, обвела языком глубокие шрамы, а может, и скользнула бы рукой под полотенце. Но любовниками мы не были, и я никогда не видела его обнаженным. Я не знала, что скрывалось под полотенцем. Он как-то сказал, что в плане функциональности там все в порядке, но это ничего не говорило о том, как все это выглядит. И пока мне было с ним комфортно, я не уверена, что мне хотелось бы знать. Если там все так же плохо, как на груди, я была почти уверена, что не хочу этого видеть. Хотя, да, должна признать, что в глубине душе мне все-таки хотелось знать – исключительно любопытства ради.

И я сделала все, что могла. Прижалась лицом к неровной поверхности его правой щеки.

– Что ты наденешь?

Он вздохнул и прижался ко мне чуть сильнее. Одной рукой взял мою ладонь, провел моей рукой по своей влажной груди.

– Думаю, стоит их шокировать. Так что надену я немного.

Я отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Он удержал прижатую к груди руку, остановив ее на совершенной коже левой стороны.

– Уверен?

Улыбнувшись, он одновременно прикрыл глаза, так что я не могла разглядеть их выражение. Похлопав по моей руке, он меня отпустил.

– Я привык к эффекту, который произвожу на людей, ma cherie. У меня были века, чтобы научиться его использовать к своей выгоде.

Поднявшись, я накинула полотенце ему на плечи.

– Вот, пригодится вытереть голову.

Взявшись за края полотенца, он завернулся в него, как в шаль, и прижал ткань к лицу.

– У него сладкий запах твоей кожи.

Я тронула прядь тяжелых золотых волос.

– А ты говоришь приятные вещи.

Глядя сверху вниз в это лицо, в морозную синеву его глаз, я чувствовала, как что-то глубоко во мне напрягается. Внезапный порыв страсти заставил меня задержать дыхание. Бывает. Бывает достаточно жеста, поворота головы, и дыхание перехватывает, а тело реагирует само, на том уровне, который нельзя взять под контроль. И когда такое бывает, ты притворяешься, что ничего не происходит, скрываешь это. Небеса запрещают поведать объекту такого мимолетного желания о своих мыслях. Но сегодня я позволила всему отразиться у себя в глазах. Позволила ему понять, как он меня волнует.

Взяв меня за руку, он нежно поцеловал ладонь.