Но с тех пор в лес идти боюсь. И что самое странное, многое из детства забыла, а вот это никак не могу. Хочу, а не могу.

– Знаешь, Тань, ты леса не бойся, лес тут совершенно не причём, но по вечерам одна не ходи. А лучше вообще из дома не выходи, когда стемнеет.

– Даш, скажи мне честно, ты что-то знаешь?

– Честно? Нет, ничегошеньки я не знаю, – вздохнула девушка, – но до чертиков хочется узнать. Понимаешь, у меня бабушка потомственная ведьма, живет в глухомани, и вокруг этой глухомани происходят всякие странные и до жути интересные вещи, а мне очень хочется узнать, что же такое тут происходит. Я всегда была безбашенной и если что-то случится интересное, то обязательно суну туда нос. Но тебя очень прошу, не лезь за мной, не суйся куда попало, береги ребёнка. Ведь у тебя кроме нее никого больше нет, а я везучая, из любой беды ужом выкручусь. Ладно, давай лучше о том, что тебе врачи сказали.

Даша перевела разговор в мирное русло, Таня сразу расслабилась и начала рассказывать о визите к врачу. А Даша поняла, что ей не только завтра придётся сопровождать спутницу, но и послезавтра и послепослезавтра и так до конца недели. Идею покраски забора можно было просто перечеркнуть и забыть навсегда.

Девушки еще на выходе из леса услышали какой-то шум в деревне, переглянулись и прибавили шагу. Ничего хорошего увидеть они не ожидали и оказались правы. Возле Аниного дома баба Нина ругала, на чем свет стоит, деда Матвея, и лупасила его полотенцем, приговаривая:

– Это все из-за тебя паразит. Как мне теперь туда пройти, как? Чем я теперь буду торговать?

Дед уворачивался, подставлял руки, чтоб не попадало по голове и орал благим матом. Даша только усмехнулась, она поняла, в чем дело. У бабки рушился бизнес. Калитка в огороде со стороны Анькиного дома была забита гвоздями, а парадную калитку, Даша, уходя, заперла на огромный висячий замок. Бабушка всегда смеялась, что он так заговорен, что даже если его просто повесить на открытую дверь, ни один вор пройти не сможет.

– Да, Тань, и угораздило же тебя выбрать дом во вражьем стане, – усмехнулась Даша, глядя на битву стариков, – не нравится всё это мне. Живёшь вдалеке от нас, если что, даже помочь не успеем. Может тебе другой дом выбрать, рядом со мной?

– Ну, уж нет, – покачала головой Таня, – даже и не подумаю.

А потом сказала в невпопад:

– Представляешь, а у меня на чердаке связь хорошо ловит, – и тяжело вздохнув, добавила, – только мне звонить некуда.

Девушки обошли по обочине дерущихся стариков и направились к дому Тани.

– А чего ты туда полезла? – удивилась Даша, – искала чего?

– Не знаю, – пожала плечами Таня, – просто посмотреть что там, убраться.

– И что там есть? – спросила, затаив дыхание, девушка.

– А ничего там и нету, – засмеялась Таня, – совсем ничего.

– Эх, жалко, – грустно сказала Даша, – вот бы клад какой-нибудь найти.

– Ага, а ещё лучше два, – засмеялась Таня, – зато там хорошие условия для сушки трав. Можно собрать кое-какие травы, высушить их, а зимой они пригодятся. Где-то чай попить, где-то и простуду вылечить.

– Ой, нет. Травы это точно не моё, я кроме подорожника и ромашки ничего не знаю, и то ромашку узнаю только тогда, когда она с цветочками будет.

Девушки зашли в дом и занесли покупки.

– Нет, Тань, честное слово, мне прям совестно, что я тебя сюда заселила, – Даша посмотрела в окно, старики всё ещё воевали, – прям, засунула тебя в гадюшник, с одной стороны змея, с другой скорпион, и ты бедная посередине.

– Не преувеличивай, обычные вредные старики. Вон видишь, какие весёлые. То матерят друг друга, то дубасят. А дом этот я сама выбрала, по душе он мне. Для меня все в нем хорошо, удобно, как будто всю жизнь тут жила.

– Ну, удобно и удобно, – сказала Даша, – только как мне домой теперь идти, по любому специально зацепят, на ссору спровоцируют. И не уходят же, паразиты, уже еле на ногах стоят, а все руками машут.

– А и пусть машут, надоест и разбегутся. А мы с тобой пока чаю попьем и альбом деда Степана посмотрим. Хочешь, я тебе расскажу историю, которую я для дочки придумала, – девушка поставила чайник на плитку и принесла альбом, – вот, смотри. У нас дед Степан, получается прадедушка, он людей лечил, фельдшером был, вот, было у него три сына. Все они погибли на войне, а старший был женат на вот этой женщине, и был у них всего один ребёнок, и это была моя бабушка. Ну, тут больше никаких фоток нет, поэтому, пусть мой дедушка погиб, сразу после свадьбы. И поэтому у них была одна дочь, моя мама. У меня только одна их фотка и осталась, правда она помятая уже, – Таня нежно разглаживала руками фотографию родных, – ну а дальше уже все как на самом деле было.

– Ты очень похожа на свою маму, – заметила Даша.

– Ага, я знаю.

– Ну, тогда давай я по твоей теории катком пройдусь, – сменила тему разговора Даша, – если уж врать, то врать достоверно, а у тебя много неровностей. Дочь вырастет и сама догадается, что всё это враньё. Ну а теперь смотри. Вот тут четыре мужика стоят. Вот старший и вот этот, самый молоденький, очень похожи между собой, а остальные нет. Совсем нет. Может они и братья, но не родные. Или матери у них разные, ну, в общем, это не так уж и важно, пусть будут братьями. Дальше смотри, – Даша приложила фотографию бабушки и матери к военной фотографии самого молодого из тех четверых.

– Вот, глянь, – Даша сначала ткнула в фото паренька, а потом в бабушку, – одно лицо. Похожи, как две капли воды.

– Блин, точно. Как же я могла этого не заметить? – Таня выхватила из рук Даши альбом, – брат с сестрой?

– Нет, похоже, отец и дочь. Слишком большой промежуток времени между этими фотографиями. А теперь приложи фотку матери к Степану.

– Блин, Даша, да такого не может быть, – растерянно произнесла Таня.

– Вот она, ниточка, а я балда невнимательная, – Даша постучала по альбому, – ведь всё же было на виду, а я просто не обратила внимания. Ты поняла, почему тебя сюда потянуло? Это твой родной дом. Эх, жаль, бабушки нет. А то бы эта загадка разрешилась за пять минут.

Таня с самым решительным видом встала и пошла в комнату.

– Тань, ты чего? Ты куда? – растерянно спросила Даша.

– К зеркалу,