Хищная тварь, громко шипя, перевернулась на живот, потрясла бородавчатой башкой и опять начала карабкаться вверх.

— У тебя есть Симплигаты. Равновесие. — В голосе ангела звучало безграничное терпение, словно он говорил с ребенком. — Они поддерживают весь мир.

— Почему тогда Южный материк до сих пор трясет? — Существо наклонило голову, прислушиваясь. — Вот, и сейчас тоже.

— Потерпи. Скоро все успокоится. — Светлый поднял руку, и ящер, который уже затащил тяжелое тело на ветку, опять сорвался.

— Да. Как же, — собеседник усмехнулся и скривился презрительно. — Ты сам-то веришь в это вранье?

— Нельзя ли немного повежливее? — с искренним интересом осведомился ангел.

— Не забывай, я — дух этого мира. Сейчас одну часть меня колотит внутренняя дрожь, — бездонные глаза сверкнули. — Другая придавлена льдами. Третья — покрывается трещинами от жары. А ты, создатель, говоришь о вежливости? Я не могу быть спокоен, когда меня лихорадят землетрясения и душат ураганы, а создания, живущие на мне, не знают, кому молиться, чтобы обрести покой. Тебе? Ты запрещаешь поклонение. Химерам? Или твоим материализованным законам: Вентиго, Трисмесу, Фортуне?

— Я дал тебе жизнь. А им — свободу. Свободу выбора.

Существо совсем по-человечески закусило нижнюю губу, нахмурило брови над черными провалами глаз.

— Я твое первое творение, не так ли?

— Ты вообще первое творение. — Ангел задумчиво смотрел на гнездо, к которому подлетела мухоловка. — Таких, как ты, еще не было.

— В следующий раз, когда будешь создавать что-либо, подобное мне, призови на помощь целителя. Он знает, что делать с душами тех, кому ты даешь жизнь. — Дух срединного мира резко отвернулся, помолчал и произнес. — Не думай, что я не благодарен тебе. Я хочу жить.

— Ты и будешь… — Лучезарный успокаивающим жестом протянул руку, но его собеседник резко дернул плечом, отвергая поддержку.

— Почему ты не говоришь мне, что твои старшие братья хотят уничтожить меня?! Считают ничтожеством! Убожеством, недостойным существования!

Сияние, окружающее ангела, померкло, как будто позолоту смыло с его одежды.

— Никто не хочет прервать твое существование.

— Я несовершенен, нестабилен, бываю излишне жесток или равнодушен. — Дух посмотрел на свои руки. Они были такого же цвета, как кора дерева, такие же шершавые и грубые. — Я не похож на идеальные ангельские миры.

— Именно поэтому ты так ценен. — Светлый все-таки взял собеседника за плечо. Развернул к себе, улыбнулся успокаивающе. — Не бойся. Я не позволю уничтожить тебя.

— Я хочу жить. — Это прозвучало почти умоляюще. — Я буду держаться за твое равновесие и пытаться установить гармонию. Если ты поможешь.

— Помогу.

Золотое одеяние ангела засияло, и он исчез в ослепительной вспышке. Дух срединного мира некоторое время стоял под деревом. Потом растаял в воздухе.

Когда видение в осколке зеркала погасло, я обнаружил, что сижу на камнях, в полном обалдении качая головой. Никогда не думал, что срединный мир одушевлен! По-моему, даже Энджи не знал этого. Хотя, может, и знал, но, как всегда, не удосужился рассказать мне.

Я прислушался… Показалось, будто вдалеке прозвучал голос ангела и тут же смолк.

Следующий фрагмент зеркала висел перед моим носом, настойчиво предлагая погрузиться в чужие воспоминания. Осталось лишь протянуть руку. Но я медлил.

Да, я помнил. Я должен услышать ответы на вопросы. Однако, почему, хотелось бы знать, никто не удосужился спросить — что интересно лично мне?

— Эй ты, Хранитель, я хочу сделать небольшой перерыв. Остальные подождут. Мне нужно знать, что случилось с Хул! Что произошло в будущем? В моем будущем!

Сверху донесся тонкий звон, который я решил принять за согласие. А затем одна из зеркальных пластин, кружащих вокруг, повернулась ребром. Льющийся из нее белый свет окрасился красным, и на меня выплеснулось яркое видение.

Я увидел Хул. Испытал мгновенную вспышку ненависти, которая тут же сменилась злорадством.

Прежняя красотка очень подурнела. Ее лицо стало нервным и злым. Розовые щеки выцвели, словно многодневная усталость сожрала яркие краски. Кожа стала серой, волосы утратили шелковистый блеск и торчали из-под рубинового венца буйными космами. Все прежние приятные округлости на теле исчезли, вместо них появились натянутые, словно перед прыжком, мышцы. Похоже, кошке пришлось много побегать. Я чувствовал исходящее от нее напряжение голодного зверя. Опасного и настороженного.

Хозяйка Срединных земель сидела за столом, перекинув через подлокотник кресла подол длинного платья, и читала бумаги. Между ее бровей пролегла глубокая морщина, губы раздраженно кривились.

Гулкий удар, треск и громкий вопль, прозвучавшие неподалеку, отвлекли демоницу от изучения документов. Она подняла голову, и напряженное лицо исказилось.

— Ну, что там еще?! — Хул поднялась из-за стола, машинально сжимая в руках последнее донесение, и в тот же самый момент в кабинет ввалился демон-охранник.

Его шерсть дымилась, одна лапа была заметно короче другой, на морде виднелся глубокий кровоточащий шрам, а узкие глаза светились ужасом. Зверь повалился на пол к ногам Хозяйки, распространяя вонь паленой шерсти и горящей плоти.

— В чем дело? — Не сдерживая отвращения, она попыталась отпихнуть его. — Как ты смеешь отвлекать меня от государственных дел бессмысленными воплями?!

— Госпожа, не гневайтесь! — охранник схватился за край ее черно-золотого облачения и заныл, прижимая к груди укороченную лапу. — Этот ваш… напарника моего с куском стены начисто срезал, а меня вот, глядите… Руки половины нет, шерсть горит…

— Пошел вон! — Хул, наконец, отпихнула покалеченного слугу и добавила нехотя. — Я разберусь.

Слуга уполз, подобострастно кланяясь, а демоница с тоской обвела взглядом роскошный кабинет, выдержанный в серых тонах под цвет статуи Великой кошки, расположившейся у стены. Машинально посмотрела на себя в зеркало. Провела ладонями по злобно-сосредоточенному лицу, видимо, пытаясь придать ему хотя бы видимость привлекательности. Потом вздохнула и вышла в коридор.

Там еще сильнее пахло паленым. В воздухе висело гнетущее напряжение. Казалось, от каждой стены исходит ощущение материальной угрозы. Раньше так не было никогда.

Подойдя к спальне, Хул остановилась перед закрытой дверью. Здесь веяло огромной силой. Казалось, тонкие струйки магии просачиваются через доски железного дерева и жгут любого приблизившегося. Хозяйка помедлила несколько секунд, собираясь с духом, и решительно ступила под арку.

Я едва узнал бывшую опочивальню Буллфера. Раньше она была выдержана в благородных черно-багровых тонах, теперь все вокруг было мерзко-зеленого цвета.