– А корову как она доила – любо-дорого смотреть!

– Послушайте, заболела у меня тёлка. Так она, даром что девчонка, посмотрела на неё и говорит: «Ваша тёлка больше трёх дней не проживёт». Я и без неё это знала: у меня на глазах не один телёнок сдох. А она говорит: «Если у вас растёт одна такая трава, я телёнка вылечу». Я пошла с ней из любопытства в лес. Искала она, искала, видимо-невидимо трав перенюхала да перепробовала. «Нет, говорит, у вас такой травы. Попробую эту, она тоже горькая». Принесла траву домой, как заправский лекарь перемешала с золой, высыпала в молоко и дала выпить тёлке. А та будто почуяла, что в горьком пойле её спасение. Мычит, но пьёт и облизывается. И что вы думаете? Выздоровела! Разве это не чудо?..

Лето подходило к концу. Жителям деревни жаль было расставаться с королём Матиушем, с вежливыми, послушными детьми капитана, с доктором, который их бесплатно лечил. Но больше всего жалели они, что расстаются с Клу-Клу.

Недоброе предчувствие, с которым Матиуш возвращался на родину, не обмануло его. Столица встретила короля неприветливо. Уже на вокзале он заметил: что-то неладно. Вокзал оцеплен солдатами. Флагов и цветов меньше, чем обычно. У канцлера озабоченное лицо. Встречать Матиуша явился почему-то обер-полицмейстер, хотя это не входило в его обязанности.

Автомобиль ехал окольным путём, по окраинным, незнакомым улицам.

– Почему мы не едем по центру?

– Там демонстрация рабочих.

– Рабочих? – переспросил удивлённый Матиуш, вспомнив весёлое шествие детей, которые выезжали летом за город. – А куда они уезжают?

– Никуда, наоборот, они недавно вернулись. Они строили дома для детей, а теперь дома готовы и у них нет работы.

Тут Матиуш сам увидел демонстрацию. Рабочие шли с красными флагами и пели.

– А почему у них знамёна красные? Ведь наш государственный флаг другого цвета.

– Они говорят: «Красное знамя – знамя рабочих всего мира».

Матиуш задумался. «Хорошо бы у всех на земле детей – белых, чёрных, жёлтых – тоже был свой флаг. Только вот какого цвета?»

Автомобиль ехал в это время по узкой пыльной улице. Глядя на унылые, серые дома, Матиуш вспомнил зелёный лес, зелёные луга и сказал вслух:

– А нельзя, чтобы у детей всего мира тоже был свой флаг – зелёный?

– Конечно можно, – промямлил канцлер.

Матиуш сам не свой бродил по дворцу, а за ним по пятам, как тень, – печальная Клу-Клу.

«Пора приниматься за дело! Пора!» – твердил он себе, но делать ничего не хотелось.

– Барон фон Раух, – доложил лакей.

Вошёл Фелек.

– Завтра после летнего перерыва – первое заседание Пропара. Ваше величество, наверно, пожелает выступить с речью?

– А что я им скажу?

– Короли в таких случаях обычно говорят, что рады услышать глас народа и желают успешной работы.

– Хорошо, приеду, – пообещал Матиуш.

Ехать, однако, не хотелось. Матиуш представил себе орущих ребят, взгляды, устремлённые на него, и поёжился.

Но, обведя глазами зал, битком набитый детворой, приехавшей со всех концов страны, чтобы обсудить, как сделать жизнь интересной и весёлой, и заметив в толпе деревенских ребятишек, он вспомнил недавние игры, воодушевился и произнёс пламенную речь.

– Вас, депутатов, много. А я был один. И хотел сделать так, чтобы всем жилось хорошо. Но разве может один человек знать, что нужно всем? Вам это легче сделать. Одним из вас известны желания городских ребят, другим – деревенских. Маленькие знают, что нужно малышам, большие – большим. Я надеюсь, недалеко то время, когда со всего мира съедутся дети – белые, жёлтые, чёрные – и, как недавно короли, обсудят свои дела. Например, к чему жителям жарких стран коньки, если у них не бывает зимы? У рабочих есть знамя. Оно красного цвета. Пусть будет и у детей своё знамя. Может, выбрать зелёное? Дети любят лес, а лес зелёный…

Долго говорил Матиуш. И ему было приятно, что его внимательно слушают.

Когда он кончил, выступил журналист. Для детей, сказал он, ежедневно выходит газета, в которой можно прочесть разные интересные новости, а кто хочет, может сам писать статьи. В конце речи он спросил: как жилось им в деревне?

Тут поднялся невообразимый галдёж и ничего нельзя было разобрать. Фелеку пришлось прибегнуть к крайним мерам: он вызвал полицию. Только тогда депутаты угомонились.

– Крикунов буду выставлять за дверь, – пригрозил Фелек. – И вообще полагается говорить по очереди.

Первым взял слово босоногий мальчуган в поношенном пиджаке.

– Я как депутат заявляю: жилось нам плохо. Играть и гулять не разрешали, кормили впроголодь, а когда шёл дождь, с потолка лило как из ведра, потому что крыши были дырявые.

– И бельё не меняли! – выкрикнул кто-то с места.

– И на обед давали не суп, а помои!

– Как свиньям!

– И никакого порядка не было!

– В чулан запирали безо всякой вины!

Снова поднялся крик.

Пришлось на десять минут прервать заседание и навести порядок.

За дверь выставили четырёх самых горластых депутатов. Журналист в короткой, но выразительной речи объяснил, что ни одно начинание не обходится без недостатков, следующим летом будет лучше, и попросил вносить свои предложения.

Опять закричали все сразу:

– Я хочу голубей держать!

– А я – собаку!

– У всех ребят должны быть часы!

– Пусть нам не запрещают звонить по телефону!

– Не хотим, чтобы нас целовали!

– Сказки пусть рассказывают!

– Мы любим колбасу!

– Зельц!

– Не хотим рано ложиться спать!

– Каждому – велосипед!

– И свой шкафчик!

– И карманов побольше. У моего отца тринадцать карманов, а у меня только два. И ничего не помещается, а потеряешь платок – ругают.

– Свистки хотим!

– Револьверы!

– В школу на автомобиле ездить!

– Долой девчонок и малышей!

– Я хочу быть волшебником!

– Всем – по лодке!

– Каждый день хотим в цирк ходить!

– Чтобы каждый день была Пасха!

– И Рождество!

– Всем детям – по отдельной комнате!

– Хотим туалетным мылом умываться!

– Душиться духами!

– Чтобы каждый имел право раз в месяц разбивать окно!

– Разрешить курить!

– Долой контурные карты!

– И диктанты!