В то время уровень безработицы в Пекхэме составлял 31 процент (самый высокий в Лондоне), тогда как для жителей в возрасте от шестнадцати до девятнадцати лет он достигал умопомрачительных шестидесяти двух процентов. Как сказала местный советник по вопросам занятости Мэри Эллери: «Безработица выбила из людей все дерьмо. Консультанты по профориентации приходили с плохими новостями в школу, когда детям было четырнадцать, и с того момента они знали, что смысла стараться нет. Нужно лишь научиться писать свое имя да знать, как получить пособие. Если ты старше сорока, то ты в полном дерьме».

В этом контексте кражи, на которых можно было зарабатывать сотни фунтов в неделю (обычный рабочий или сотрудник магазина получал в неделю фунтов 40–50), были заманчивой возможностью, равно как и ограбления банков или инкассаторов. Кроме того, относительно недавно расцвела торговля тяжелыми наркотиками, на которой можно было сколотить целое состояние. Помимо марихуаны, амфетамина и героина, в середине 1980-х в Англию начал поступать новый дешевый и вызывающий сильную зависимость наркотик под названием крэк. Так как жители Северного Пекхэма при первой возможности оттуда съезжали, в домах селились сквоттеры (которые зачастую были наркоторговцами). Вскоре на крэк подсели многие местные, и, нуждаясь в огромном количестве денег на удовлетворение своих ежедневных потребностей (в день на крэк у одного наркомана могло уходить от ста до трехсот фунтов), наркоманы вовсю занялись кражами и разбоем.

В ответ на всплеск преступности городской совет установил решетки на окнах первых этажей, а также обеспечил жителей бронированными дверями. Подобные меры, может, и помогли в предотвращении краж со взломом, но придали этому месту еще более зловещий вид, а в некоторых случаях помогли торговцам крэка укрепить свои логова. К середине 1980-х многие жители считали, что единственным решением был полный снос, однако, поскольку в очереди на жилье в Саутуарке стояло двадцать четыре тысячи человек, это посчитали невозможным – не стоит к тому же забывать, что в то время муниципалитет был почти банкротом (у районных властей не было денег даже на то, чтобы выселить сквоттеров). В 1979 году бюджет Саутуарка на содержание тридцати шести тысяч домов составлял шестьдесят миллионов фунтов. В 1980-х премьер-министр Маргарет Тэтчер запустила программу жесткой экономии, в результате которой бюджет Саутуарка урезали до двадцати восьми миллионов. В довершение ко всему, благодаря упраздненному по указу Маргарет Тэтчер Совету Большого Лондона, Саутуарку пришлось взять на себя заботу еще о двадцати шести тысячах зданий.

* * *

Нас встретил старший инспектор Мелвин, и вместе мы забрались по темной лестнице (лифты не работали) на третий этаж, остановившись у первой квартиры слева. На лестничной клетке с недовольным видом стояли жители дома: место преступления преграждало им проход в собственные квартиры.

– Соседи вызвали нас, когда увидели выбитую входную дверь, – сообщил Мелвин, закуривая сигарету. – Она была закрыта, но висела под странным углом. Констебли думали, что это очередная кража, но в ванной обнаружили тело. Видок не из приятных.

– Мы так и подумали по реакции вашего коллеги, – сказал профессор Мант.

Мелвин повел нас внутрь, и, следуя за ним, я обратил внимание, что находившаяся слева от нас кухня была пустой, не считая всякого барахла на столе, наверняка использовавшегося для расфасовки наркотиков: электронных весов, ножа, полиэтиленовой пленки, а также нескольких разбросанных на полу монет. Единственными следами пищи были две коробки из-под фастфуда – вероятно, это был последний ужин жертвы. Когда мы прошли дальше по коридору, я увидел кровавые разводы на стене. Застеленный ковром пол был весь испачканный и в пятнах. Далее располагалась гостиная. Она была темной и грязной, с сильным запахом сырости и гниющего ковра. Я увидел банки из-под пива на полу, а еще принадлежности для расфасовки наркотиков на импровизированном столике, представлявшем собой деревянный поддон с лежащей поверх него половиной двери.

– У жильцов его смерть особого сочувствия не вызвала, – заметил Мелвин, ведя нас вверх по лестнице. – Известный наркоторговец. Судя по всему, он подсадил на крэк немало людей. Местные были от него в ужасе.

Когда мы дошли до двери в ванную, Мелвин отошел в сторону.

Ванная комната была небольшой: меньше двух метров в ширину и чуть больше двух в длину. Я увидел руку жертвы, перевешенную через край ванны, в которой он лежал. Поднявшись на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо профессору Манту, я обнаружил розовую от крови, но совершенно прозрачную воду. Два небольших бело-розовых шарика плавали на поверхности воды между ног жертвы. Это были его яички, отрезанные от мошонки. Профессор Мант с трудом наклонился, неуклюже перегнувшись через край ванны.

– Не против, если я спущу воду? – спросил он.

– Безусловно.

Когда розовая вода стекла, травмы мужчины стали отчетливо видны.

– Его многократно ударили ножом в область сердца, – сказал профессор Мант. – Безо всякого сомнения, убийца хотел его прикончить. Судя по количеству крови, я бы сказал, что кастрировали его уже после смерти.

– Мы думаем, что это дело рук другого торговца наркотиками, его конкурента, – сообщил Мелвин. – Торговля крэком сейчас процветает. Этот парень с Ямайки, и на родине его разыскивала полиция. Самую большую опасность представляем не мы, а конкуренты. Я никогда ничего подобного не видел: они без задней мысли стреляют, режут и избивают друг друга до смерти.

Жертва убийства был ярди[40] и уже скрывался от американской и ямайской полиции. Они начали прибывать в Англию пачками, готовые прилично заработать на крэке, – тогда еще новинке в нашей стране. Ямайка была перевалочным пунктом для кокаина, направлявшегося из Южной в Северную Америку. С появлением легко производимого крэка, который вызывает сильную зависимость и стоит дешевле остальных тяжелых наркотиков, ярди, оставшиеся в Англии без семейных связей, увидели возможность по-быстрому разбогатеть. Кроме того, им нравился тот факт, что английские полицейские не носили оружие.

Когда профессор Мант закончил осмотр, я сделал набросок места преступления и провел некоторые измерения. С нашей точки зрения, дело было довольно однозначным, но Мелвину предстояло изрядно попотеть, чтобы поймать убийцу.

– То, что ему отрезали яйца, было явным предупреждением, – сказал он, в то время как полицейский в штатском принялся снимать заградительную ленту, чтобы пропустить жителей. – Если кто-то вздумает перейти этому парню дорогу, его ждет подобная участь. Найти свидетелей, не говоря уже о тех, кто согласится дать показания, будет задачей не из легких.

Мы пожелали ему удачи и пошли по своим делам. Спускаясь по лестнице, мы прошли мимо женщины на площадке второго этажа. У нее была коляска с ребенком.