Сканирующие комплексы штурмовых носителей работали в режиме пассивного приема, кибернетические системы принимали и обрабатывали сотни сигналов, исходящих от различных объектов искусственного происхождения.

Рубки управления "Нибелунгов" были пусты, но перед креслами, предназначенными для экипажа, исправно сияли голографические экраны, отражая не только все изменения окружающей обстановки, но и принимая отчеты о производимых автоматикой действиях.

Из множества активных сигнатур боевые подсистемы выделили только те, что явно принадлежали аэрокосмическим истребителям.

Терпение и выдержка - термины не применимые к машинам. "Одиночки" в данном случае не допускали ошибок, они не испытывали страха, либо сомнений. Их задача: уничтожить максимально возможное количество боевых единиц противника, предполагала высокий процент собственных потерь.

Первая волна "Стилетов"[33]прошла мимо затаившихся в облаках "Нибелунгов", и лишь дождавшись, когда вторая волна АКИ окажется на высоте автопарения грозных боевых машин, а третья войдет в зону эффективного огня орудийно-ракетных комплексов верхней полусферы, штурмовые носители начали атаку.

Облака взорвались, четыре "Нибелунга", сбросив вуаль фантом-генераторов, перешли на планетарную тягу, они двигались "лесенкой", прикрывая друг друга, ведя ураганный огонь из всех видов бортового вооружения.

Эффективность внезапной атаки превзошла все мыслимые ожидания.

Артиллерийские подсистемы "Нибелунгов-12МТ", способные сопровождать одновременно до сотни подвижных целей, проявили свои лучшие качества, независимо наводя каждую огневую точку, не допуская перерасхода боеприпасов и энергии.

В первый момент казалось, что вход аэрокосмических истребителей в плотные слои атмосферы завершился полным провалом, но автоматика "Стилетов" так же оказалась на высоте, - беспилотные машины совершали немыслимые с точки зрения человека маневры уклонения, от работы противоракетных систем небеса Анкора расцвели, словно в праздничном фейерверке, но ужасающая по своей разрушительной мощи, стремительности и бескомпромиссности схватка кибернетических механизмов не оставляла места для иллюзий: освещенные, разодранные тысячами разрывов, раскроенные лазерными лучами небеса вдруг начали ронять раскаленные обломки…

Жуткое и одновременно - завораживающее зрелище. Машины бились, не щадя ни себя, ни противника, стремительно пустели арпогреба, критически падал уровень энергии в накопителях устройств накачки лазерных установок, отказывали плазмогенераторы, фрагменты брони выбивало короткими очередями автоматических орудий, и вот среди сгорающих "Стилетов" к земле устремился объятый пламенем, изувеченный до неузнаваемости штурмовой носитель Альянса, вслед рухнул еще один, третий "Нибелунг" взорвался в воздухе, разломившись на несколько частей, и лишь последний, четвертый носитель, не смотря на множественные повреждения брони, еще продолжал бой, пока не израсходовал все боеприпасы.

Из ста двадцати истребителей и штурмовиков, вошедших в атмосферу Анкора, уцелело лишь тридцать машин, остальные были сбиты или критически повреждены за четыре с половиной минуты яростной схватки.

Даже серв-машины невольно замерли, а затем начали рассредотачиваться в поисках временных укрытий, когда с небес хлынул огненный шквал обломков, среди которых с немыслимой скоростью лавировали уцелевшие или идущие на вынужденную посадку машины.

Падение штурмовых носителей отозвалось тяжелой судорогой локального землетрясения, ночь окончательно превратилась в день от множества чадящих факелов, рассеянных по огромной площади равнины.

Горели леса, полыхали постройки, небеса вновь начало заволакивать шлейфами дыма, звезды уже не просматривались, лишь мятущиеся языки пламени подсвечивали клубящиеся, пепельно-серые облака…

…

Схватка машин ввергала в ужас даже закаленных боями пилотов.

Когда рассудок балансирует на грани жизни и смерти, наступает иное восприятие данности: не все, но многие, наблюдая за яростной, короткой битвой в небесах Анкора, на мгновенье цепенели, задавая себе один и тот же вопрос.

Что мы делаем тут?

Человек, ощутивший себя пешкой, разменным материалом в войне машин, оказавшийся меж жерновами, равнодушно перемалывающими сотни тысяч тонн брони, электроники, не может не прозреть.

Адская бойня, без смысла, без надежды на победу, без гарантий, что эта война когда-либо завершиться.

Не они конкретно, но их родители переступили все грани дозволенного, передав судьбы мира на откуп кибернетическим исчадиям.

Планета содрогалась в корчах, принимая удары, над поверхностью еще вчера цветущего, живого мира теперь кружил лишь пепел, земля, вспаханная не плугом, но безумной яростью молотивших по ней разрывов, лежала мертвая, распластанная, истерзанная, освещенная огнем пожарищ, и яркими росчерками продолжавших падать, будто огненный дождь обломков.

У такой войны не существовало ни смысла, ни реального шанса на завершение.

Машинам, истребляющим друг друга, было все равно, они не испытывали чувств, смертное напряжение схватки являлось для них не более чем работой, а значит уцелевшие среди безумия схватки сервомеханизмы не остановятся на достигнутом, они вновь отстроят базы, восстановят заводы, и опять одни механизмы станут производить других, чтобы те в свою очередь ринулись в бой, бездушно перемалывая противника…

Растерзанным мыслям пилотов внимали лишь "Одиночки" модификации "Беатрис-4".

Только они обладали достаточным количеством искусственных нейросетей, чтобы впитать не только боевой опыт конкретной схватки, но и принять к осмыслению чувства людей, дающие оценку происходящим событиям.

Говард Фарагней действительно создал искусственный интеллект, способный осмыслить происходящее и выработать собственный взгляд на действительность.

Вопрос заключался в том, вырвется ли кто-то из них с Анкора?

* * *

Процесс саморазвития в модулях искусственного интеллекта протекал с непостижимой для человека скоростью.

Кибернетические системы серв-машин, еще вчера равнодушные к таким понятиям, как "разрушение", "смерть", внезапно начинали мыслить в унисон со своими пилотами, открывая для анализа неистовое желание: жить.

Прямое нейросенсорное соединение вливало яд сомнений: люди оценивали происходящее, не основываясь на базовых программах, сейчас, под воздействием предельных нагрузок, в их душах началось внезапное отторжение - они отвергали внушенные пропагандой цели, понимая, что болезненное прозрение пришло слишком поздно.

Хотели того молодые ребята и опытные офицеры или не хотели, но на уровне подсознания шла постоянная болезненная оценка происходящего, а результат, как и логика рассуждений, транслировались "Одиночкам".