— Я расскажу им, Эйлин. Не только ради себя. Тебе нужна помощь.

— О нет, мне не нужна помощь полицейских. К тому же они тебе не поверят. Всего лишь очередной паникующий священник, подумают они.

— Но что, если они мне поверят и ты получишь предупреждение? — спросил он.

— Тогда я пойду к газетчикам. Со мной обошлись просто бесчестно. Подарить мне надежду, обещать солнце, луну и звезды с небес, а добившись своего, пойти на попятный!..

— Эйлин, умоляю тебя! Ты не в себе…

— Разумеется, я не в себе! Ты бросаешь мне в лицо подобные слова, лишаешь меня будущего…

— Но твои родители, Эйлин. Твоя семья, что скажут они? Неужели они не могут помочь тебе? Я мог бы встретиться с ними, объяснить.

— Объяснения ничего не изменят. Они будут знать, что ты — священник, злоупотребивший своим положением. Так что, во сколько мы сегодня встречаемся и куда ты меня ведешь?

— Мы не встречаемся. Я никуда тебя не веду.

— Ну хорошо же, будь по-твоему. Но если мое тело выловят в Лиффи, будь уверен, в моей квартире найдут подробное объяснение, почему это произошло. Подробности. Фотографии. Все.

Брайан вздохнул.

— Эйлин, полиция не передаст такую информацию в желтую прессу. Это всего лишь бред человека, который несколько… утратил связь с реальностью.

— Прекрасно, значит, я пойду прямиком в газету, — весело пообещала она.

— Эйлин, между нами ничего нет, — начал он.

— Ты прав. Сейчас — нет. Только боль и разочарование, — подтвердила она.

— И никогда не было. Абсолютно ничего не было.

— Да, я понимаю. Ты вернул все на круги своя и ожидаешь от меня того же.

Он заговорил очень мягко, даже нежно:

— Возвращать нечего. Умоляю тебя, напряги память, рассуждай здраво.

— Спасибо, я рассуждаю вполне здраво. Для меня все кристально ясно. Ты идешь дальше, ты нашел себе другую. Но я кое-что должна ей — ей и всем, кто будет после нее. Я предам все огласке!

Она схватила свою новую сумочку и выскочила из-за кофейного столика.

Брайан вернулся в свою квартиру. Он смертельно устал. Ему хотелось прилечь и отдохнуть. Может быть, удастся что-то придумать. Он сел за стол и долго-долго размышлял. Разве это не грустно: он прожил такую долгую жизнь и сейчас ему не с кем посоветоваться. Собственная мать не узнает его. Сестра скажет только: “А я предупреждала!”

Он не мог обратиться к епископу: его преосвященство, без сомнения, решит, что Брайан вел себя неподобающим образом.

Внезапно он подумал о Джеймсе О’Конноре. Когда-то их вместе посвятили в сан. Джеймс всегда был таким уверенным, всегда знал, чего хочет. Он хотел стать священником, даже миссионером. Потом встретил женщину — и захотел стать женатым человеком. Он понимал, что хочет, знал, что делать, и не оглядывался назад. Джеймс даже умудрился убедить родителей, что поступает правильно. Да, стоило посоветоваться с Джеймсом.

И с Джонни, убедительным, весомым воплощением здравого смысла. У Джонни не было времени на ерунду. Однажды он рассказал Брайану, что никогда не мечтает — просто не знает, что люди имеют в виду под этим словом. Джонни вполне может подсказать, что делать. Наверное, вместе у них получится найти решение. Брайан как раз размышлял, не набрать ли номер Джонни, когда ему позвонил Недди Нолан.

— Произошло нечто невероятное, Брайан. Ты ведь знаешь, твоя мать часто не может вспомнить, кто есть кто.

— Да, знаю. Обычно это касается меня и Джуди.

— Ну так вот, она убеждена, что ты оставил сан и женишься. Говорит, ей сказали по телефону, что свадьба состоится в Дублине через месяц. Она хочет приехать на свадьбу.

— Боже милостивый.

— Хм-м, Брайан, я звоню только потому, что она рассказала отцу Томашу… а он пришел в ярость. Я пытался объяснить святому отцу, что бедная миссис Флинн частенько блуждает между фактами и воображением, но, похоже, мне это не удалось. Отец Томаш все утро расспрашивал меня, кто мог позвонить вашей матери, все твердил “злая, злая женщина” — впрочем, говорит, что не имеет в виду миссис Брайан, — так что, понимаете, я пребываю в растерянности…

Брайан Флинн видел, что бедный Недди совершенно запутался и изо всех сил пытается разобраться.

— Так что я поговорил с Клэр, а она сказала, что нужно звонить вам. Если вы женитесь, то навряд ли огорчитесь, что мы уже знаем, а если нет, тогда скажете, что нам делать.

— Недди, ответ один — нет. Нет, я не женюсь, и нет, я не знаю, что делать.

— Томаш?

— Это ты, Брайан? Ты уже слышал?

— Неужели она на самом деле позвонила моей матери?

— Похоже, что так. Трубку сняла сиделка и пригласила к телефону миссис Флинн. Нужно положить этому конец.

— Знаю. Нужно.

— Теперь ты готов обратиться в полицию?

— Готов, — сказал Брайан.

Но он не мог идти туда один. Ему был нужен союзник. А ведь все считают, что любой служитель Бога — сильный, уверенный человек. Где они сейчас, эти сила и уверенность, ведь они так нужны ему. Подумать только, когда-то Брайан считал сложной и запутанной жизнь в Россморе.

Он сел на поезд и поехал к матери. Держа ее за руку, Брайан объяснял, что священник всегда остается священником. Вероятно, звонившая дама просто ошиблась. Ведь это была дама, да?

— Да, ее звали Эйлин. Она сказала, что выходит за тебя замуж, что ты получил разрешение из Рима, но не хочешь мне говорить, потому что я расстроюсь.

— А ты что ответила, мама?

— Что буду только рада, если ты оставишь сан. Но еще я напомнила ей, что ты уже обручен со мной! Ты подарил мне кольцо, так что пусть она выкинет из головы всякую надежду выйти за тебя.

У Брайана опустились руки. В начале рассказа миссис Флинн еще знала, кто он, а в конце уже считала Брайана его отцом. Так что о звонке Эйлин больше ничего выяснить не удастся. Теперь мама была настроена воинственно, Эйлин стала врагом, разлучницей, способной похитить отца из семьи, несмотря на то, что он давно упокоился с миром.

Брайан вернулся в Дублин и устало открыл дверь. В спальне горел свет. Он распахнул дверь комнаты. На кровати лежал букет алых роз. И конверт. В конверте Брайан обнаружил фотографию Эйлин. Девушка лежала посреди подушек, а с плакатов взирали знакомые футболисты. Не оставалось никакого сомнения — она сфотографировалась в его спальне. Письмо гласило:

Спасибо, что впустил меня в свою жизнь, сердце и постель. Я всегда с надеждой и радостью думала о нашем будущем. Может быть, оно еще настанет. Всегда любящая тебя,

Эйлин.

Времени искать союзников не было. Брайан Флинн вышел из квартиры и направился прямиком в полицейский участок. Придется нелегко, но это нужно сделать. Увы, он оказался прав. Ему пришлось нелегко. Дежурный по отделению, щуплый сержант, похожий на лису, уже все в жизни повидал. Священники, сбившиеся со стези добродетели? В наши дни — обычное дело. Часто это всего лишь означает, что пора сменить род занятий, не больше и не меньше. Просто начинается новый жизненный этап.