С левой рукой дело обстояло еще хуже. Я привык крепко охватывать гриф гитары большим пальцем. Но лад лютни намного шире, чем у гитары, – ведь на нем куда больше струн, – и теперь я мог едва касаться грифа кончиком большого пальца; только в этом случае остальные четыре пальца левой руки свободно дотягивались до всего лада, чтобы нормально прижать к нему нужную струну. Это тоже было невероятно неудобно, но я старался изо всех сил.

Далее Майкл поставил на пюпитр учебный буклет, который Тереза продала вместе с лютней, и попросил меня сыграть первое упражнение. В нем по порядку, от высокой к низкой ноте, должна играть каждая струна: третий лад, открытое звучание, третий лад, открытое звучание, третий лад, открытое звучание. Заставить каждый из десяти пальцев следовать своему собственному индивидуальному порядку было просто невозможно – все равно что заставить десять голодных малышей танцевать балет. Я понял, что много времени потребуется даже для того, чтобы прочувствовать расположение каждой струны по отношению к остальным и при переходе с одной на другую извлекать из инструмента звуки в равномерном ритме.

Через час Майкл записал название лучшего учебного пособия, которое мне надо было купить, а также фамилию, имя и номер телефона человека из Бостона, который вручную изготавливает струны для лютни, чтобы я заказал ему дополнительный комплект.

Вернувшись домой, я сел за компьютер и попробовал запустить программу N-back, которую Мартин Бушкюль установил на моем ноутбуке. Но она не загружалась. Еще один клик. Ничего. Я вышел в интернет, поискал там N-back, нашел сайт под названием Soak Your Head (www.soakyourhead.com), предлагающий бесплатную версию этого тренажера для мозга, кликнул по игрушке и начал с уровня «2 назад».

Женский голос медленно читал вслух двадцать букв. В последовательность входило только семь разных звуков: «M», «D», «Е», «H», «L», «G» и «S». Но они произносились в случайном порядке, а я должен был кликать на клавиатуре по букве «L» каждый раз, когда ее произносили за две буквы до текущей. При этом я смотрел на сетку из восьми ячеек (3×3 – одна, в центре, пустовала) и должен был нажимать клавишу «C» каждый раз, если подсвечивалась та же ячейка, что горела за две буквы до этого.

Когда последовательность из 20 элементов закончилась, на экране высветилось количество повторений «2 назад», которые я определил правильно в обоих случаях: для произносимых вслух букв и на визуальной сетке. В первый раз их было 16 и 17 из 20 соответственно. И пошло-поехало. Если я набирал на уровне «2 назад» не менее 90 процентов, мне предлагали следующую, более сложную последовательность, при которой я выявлял элементы, находившиеся за три шага до текущего (уровень «3 назад»). Набрав менее 80 процентов, я отправлялся на уровень ниже. При показателе в промежутке от 80 до 90 процентов я оставался на текущем уровне. Это продолжалось 20 раз – мне назвали 20 последовательностей из 20 элементов каждая. На четвертой и двенадцатой я показал достаточно хороший результат, чтобы перейти на «3 назад», но после этого каждый раз «прокалывался», и меня отправляли обратно на уровень «2 назад».

В общей сложности тренинг занял чуть более получаса. Я проверил электронную почту, сделал несколько телефонных звонков, и наступило время обеда. После еды мы с Элис собирались сходить на художественную выставку работ одного из членов «учебного лагеря» Пэтси. С Lumosity и медитацией пришлось подождать. Но мне хватило всего одного дня, чтобы понять, что те три совершенно разных подхода, которые я успел испробовать, объединяют целых три общие характеристики.

Во-первых, я «пролетел» по всем трем фронтам. И это был очень важный момент. Хотя в детстве нас обычно заставляют выполнять то, что у нас не очень хорошо получается – учителя, родители и вообще жизнь, – к зрелому возрасту многие люди весьма точно определяют свои сильные и слабые стороны и учатся делать в основном то, в чем их наверняка ждет успех. Мы находим профессию, в которой преуспеваем; общаемся с людьми, которым нравится наша компания; в качестве хобби выбираем то, что делаем на протяжении многих лет. Мы больше не принуждаем свой разум, как это сформулировал Майкл Мерцених, работать на пределе возможностей; мы становимся пользователями удобных, давно освоенных навыков. В итоге игра на N-back, посещение «учебного лагеря» Пэтси и уроки игры на лютне превращаются для нас – для меня, во всяком случае, – чем-то вроде ныряния в реку на Новый год. Так может, занятие тем, что у тебя крайне плохо получается, действительно является важным элементом развития мозга?

Во-вторых, все эти виды деятельности показались мне практически невыполнимыми. Я не просто не слишком в них преуспел – мне было действительно очень, очень трудно. В каждом из трех случаев у меня возникала мысль, что я замахнулся на что-то, что мне явно не по зубам. Мой рассудок твердил: «Это безумие» и «Я никогда не справлюсь». Но я продолжал. Может, ментальная кровь, пот и слезы и вправду являются неотъемлемой частью процесса когнитивного роста?

И, наконец, третье: каждый из этих видов деятельности требовал от меня не только одновременно следить за несколькими потоками информации, но и контролировать сразу несколько собственных реакций. При игре на лютне я должен был управлять движением всех десяти пальцев на обеих руках; занимаясь на N-back – слушать голос, произносящий буквы, и при этом наблюдать за подсветкой ячеек; а прыгая вверх-вниз по бетонным ступеням на стадионе – стараться не запутаться в собственных ногах, да еще и выслушивать проклятия, которые несдержанный Эрик постоянно шипит в ответ на полные энтузиазма призывы Пэтси.

На следующее утро я пять раз доходил на N-back до уровня «3 назад», но затем показывал такой плохой результат, что меня опять возвращали на «2 назад».

Потом я зашел на сайт Lumosity, ввел данные своей кредитной карты, создал учетную запись и начал играть в пять игрушек, из которых, как гласила надпись на экране, состоял мой «сегодняшний тренинг». Сначала я играл в Playing Koi: мне нужно было отслеживать путь каждого карпа кои, плавающего в пруду, по мере того как их число неуклонно росло. Потом шла игрушка Lost in Migration: на экране летал косяк из пяти птиц, а я должен был как можно быстрее нажать на нужную клавишу, чтобы указать, в какую сторону направлен вожак: влево, вправо, вверх или вниз. Открыв следующую игрушку, Chalkboard Challenge, я увидел на экране две последовательности чисел и математических знаков; мне надо было быстро определить, какая из них больше: правая, левая, или же они равны. В игре By the Rules на мониторе появлялись разные символы – разные по цвету, размеру, форме и т. д., – а я должен был понять, какое правило следует применить для включения или исключения каждого из этих символов в шаблон. В одну последовательность позволялось включать только зеленые символы, в другую – фигуры с толстым черным контуром и т. д. В последней игрушке, Face Memory Workout, я обслуживал клиентов в ресторане и должен был запомнить их имена и то, что они заказали.

Когда я закончил свою первую тренинговую сессию Lumosity, мне выставили исходные баллы за скорость, правильность решений, гибкость, внимание и память, а также общий балл. После этого я смог сравнить свои результаты с результатами других игроков из моего возрастного диапазона. Мой общий балл оказался в 43-й процентили, что означало, что более 57 процентов пользователей Lumosity приблизительно моего возраста играют лучше меня. Это вызвало у меня смешанную реакцию: смущение, раздражение, недоверие, злость на самого себя. И еще мне на ум пришла одна историческая фраза. Как выразился президент Джордж Герберт Уокер Буш, когда в далеком 1990 году Ирак вторгся в Кувейт: «Этому не устоять».