– Он всегда за мной заезжает. – Нев распахнула входную дверь и выбежала из дома вниз по ступенькам крыльца, ее ноги-спички двигались очень быстро. Не прошло и минуты, как она уже побежала обратно в дом. – Он сказал, что может подождать.

Мы вместе вошли в гостиную с пианино.

– Ты репетировала свою песню для… – Линн оборвала фразу, когда заметила Нев рядом со мной.

– Да, – ответила я.

Линн застучала пальцами по клавишам пианино.

– Добавила бридж в песню, – сказала я, занимая место рядом с ней. – Могу я сыграть его для тебя? Взгляд Линн снова наткнулся на Нев.

– Конечно. – Она убрала руки с клавиш, провела ими по своим оранжевым волосам, сминая вьющиеся пряди вокруг лица.

Нев подошла к софе и села, выпрямив спину и поджав колени.

Через некоторое время я закрыла глаза и начала играть. Когда я дошла до припева, то открыла глаза, расправила плечи и расслабила челюсть. Моя диафрагма расправилась, а голос вырвался из моего горла. Он вибрировал повсюду: на лбу, на щеках, на небе. Он даже пульсировал у меня в ноздрях и под ногтями.

Когда я закончила, в комнате стало так тихо, что я вся съежилась.

– Ну как?

– Это идеально, – прошептала Линн. – Это просто идеально, честное слово. Если она… – Я широко раскрыла глаза, и Линн запнулась.

– Это для конкурса моей матери, не так ли? – тихий голос Нев прозвучал резко, как из громкоговорителя.

Ни я, ни Линн не ответили ей.

– Если ты не выиграешь, значит, мама дура.

Линн, которая и так почти не двигалась, стала еще тише.

Нев с такой силой сжимала руки в кулаки, что костяшки ее пальцев побелели, как кусочки мела. Она встала, а затем подошла к двери, эмоции забегали по ее лицу, которое едва выглядывало из-под растрепанных волос.

– Ты злишься, – сказала я, прежде чем Нев подошла к двери.

Ее улыбка была натянутой.

– Вовсе нет.

– Тогда почему ты уезжаешь?

– Потому что, – она заправила прядь волос за ухо, а затем, как бы осознав, что именно сделала, скинула волосы обратно на лицо, – потому что Тен ждет.

– Ты обещаешь, что не будешь злиться?

Она кивнула, но так прерывисто, что меня это не устроило. Может быть, она просто расчувствовалась.

Прямо перед тем как она вышла, я сказала:

– Не говори Тену о конкурсе, хорошо?

– Не буду. Увидимся завтра, Энджи.

После того как дверь захлопнулась, я спросила Линн:

– Она ведь не злилась, да?

Линн смотрела в окно на магнолию.

– Я не думаю, что она была зла, Энджи. По крайней мере, на тебя. Я думаю, она борется со своими чувствами к матери, которые неизбежно затуманивают все, что связано с Моной. – Линн вздохнула. – Хотя Нев ни разу не упоминала о ней при мне, думаю, она хотела бы, чтобы ее мать обратила на нее внимание. Думаю, именно поэтому она и поет. Чтобы быть ближе к ней. – Она перебирала пальцами клавиши пианино. – Если бы только она не была так талантлива…

– Кто?

Не прекращая играть, Линн ответила:

– Нев.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что… если она не станет такой же успешной, как ее мать, она всегда будет чувствовать себя неудачницей. А достичь уровня успеха Моны Стоун, ну, это не так просто.

Я наклонила голову в сторону, переваривая это.

– Если она делает это ради признания матери, то ей не нужен успех.

В отличие от меня. Я жажду успеха Моны. Неужели это такая несбыточная мечта? Я вдруг почувствовала себя совершенно подавленной. Впервые в жизни мне захотелось быть похожей на Тена и свою мать. Как бы мне хотелось, чтобы меня не пожирала одна всеобъемлющая страсть.

Может быть, мне не стоит отправлять свою песню на конкурс, потому что, по правде говоря, проигрыш был бы сокрушительным для меня.

Я выплеснула свои сомнения и колебания на репетиции, и пока я пела, мое пораженческое настроение стиралось слой за слоем, прежде чем наконец полностью не исчезло.

Возможно, мне придется сменить прицел и стрелять не в Луну, а в звезды. Звезды, может быть, освещают мир не так ярко, как Луна, но это не делает их сияние менее ослепительным. Я лучше буду пятнышком света в темноте, чем сгорю совсем.

Ровно в одиннадцать утра пронзительный звонок заставил меня вздрогнуть так сильно, что моя рука дернулась, нарисовав закорючку чернил на полях моего домашнего задания. Мама оторвала взгляд от дизайнерского журнала, который она листала. Заметив в кухонном окне машину Тена, она помахала ему рукой.

Я засунула мобильник и ключи в свою замшевую сумку через плечо, затем чмокнула ее в щеку и побежала к входной двери.

– Желаю хорошо провести время, детка.

Могу поспорить, она не очень-то верила в то, что я когда-либо буду проводить время с детьми ее клиента, а уж тем более получать от этого удовольствие.

Я остановилась у двери.

– Сегодня вечером я встречаюсь с Рей. Тебе тоже стоит придумать занятие на вечер. Может, сходишь на свидание?

Мамино лицо залил румянец, такой же розовый, как ее манжета цвета кварца.

– Я… Я позвоню Норе.

– Мама Рей не мужчина.

У мамы появились ямочки на щеках.

– Я собиралась попросить ее познакомить меня с кем-нибудь.

– О’кей. Позвони ей.

– Так и сделаю.

– Прямо сейчас.

Она взмахнула рукой, прогоняя меня.

– Нет, я не уйду, пока ты ей не позвонишь.

– Энджи…

– Ну давай уже, мам.

– Ладно. – Она взяла телефон и застучала по экрану. Потом поднесла его к уху. – Нора? Привет!

Может, она и притворялась, но я в этом сомневаюсь.

– Пока, – беззвучно сказала я и закрыла дверь.

Я собиралась сесть на заднее сиденье, но заметила Нев, указывающую мне на переднее. Па-бам. Я не хочу сидеть рядом с Теном, но похоже, у меня нет выбора, поэтому я открыла пассажирскую дверь и села.

– Доброе утро. – Я улыбнулась Нев, потом Тену, потому что что я должна была сделать? Притвориться, что его там нет?

Хоть он и повернулся ко мне, на нем были темные очки, так что я не увидела его глаз. По его плотно сжатым губам я поняла, что он не слишком взволнован этой поездкой… или моим присутствием.

– Ты только что проснулась? – спросила Нев, склонившись над центральной консолью.