сторонниками Этгара Этелинга. Это было связано как с тем, что старый личный состав варяжской гвардии поддержал весной 1081 года императора Никифора III Вотаниата, так и с тем, что англосаксы и даны из Англии по вполне понятным причинам были весьма мотивированы с точки зрения перспектив борьбы против Роберта Гвискара и французских норманнов. Количество англосаксов и данов из Англии в Константинополе постоянно возрастало в течение первой половины XII века, хотя говорить о полном исчезновении в рядах варяжской гвардии скандинавов и русов было бы неверно. Как отмечал А. А. Васильев, внук Алексея Комнина император Мануил I в 1170-х годах поддерживал переписку с Генрихом II Плантагенетом (1154–1189), королем Англии, который, будучи представителем новой анжуйской династии, относился к своим англосаксонским подданным весьма лояльно. Император Мануил свидетельствовал о присутствии английских рыцарей в Константинополе и, в частности, о большом количестве англичан в рядах варяжской гвардии в этот период[255]. А. А. Васильев в своем исследовании, посвященном истории англосаксонской эмиграции в Византию, привел интересную схолию к «Василикам», датированную XII веком. Из нее следует, что в правление императора Алексея Комнина один знатный варяг на византийской службе в ранге синклитика убил другого варяга, находившегося также в ранге синклитика[256]. Исследователь полагал, что в описываемую эпоху под варягами подразумевались преимущественно выходцы из Англии, хотя под этим термином, с нашей точки зрения, могут подразумеваться воины варяжской гвардии любого происхождения – как англосаксы, так и скандинавы, и русские.

Однако из скандинавских источников известно, что варяги-норвежцы играли в рядах варяжской гвардии заметную роль как при Алексее Комнине, так и при его сыне императоре Иоанне II. «Сага о Хаконе Широкоплечем» повествует, в частности, о том, что в царствование Алексея Комнина один из солдат варяжской гвардии, потомок участника битвы при Стикластадире, где погиб Олав Святой, находился в боевом охранении. Солдаты варяжской гвардии даже во время смены спали в полном вооружении, оставляя шлем на голове и кладя меч под голову таким образом, чтобы держать руку на рукояти. Три ночи подряд кто-то уносил меч означенного солдата, и каждый раз утром солдат находил меч неподалеку в поле. Викинг думал, что над ним смеются его друзья, но потом рассказал им историю меча. Оказалось, что меч солдата – это меч Олава Святого, который назывался Хнейтир и который король выронил после ранения. Предок солдата подобрал Хнейтир, а потом передал его потомкам. История стала известна императору Алексею, который выкупил меч у варяга за цену, втрое большую, чем его себестоимость, и пожертвовал меч в церковь Олава Святого в Константинополе. Эту церковь содержали норвежские солдаты варяжской гвардии, которые по приказу императора повесили меч Хнейтир над алтарем. Викинг Эйндриди Юный был в Константинополе в это время и поведал об истории меча в Норвегии, а скальд Эйнар сын Скули рассказал о ней в драпе, посвященном Олаву Святому.

Позднее, в 1122 году, в царствование Иоанна II Комнина, норвежские солдаты варяжской гвардии численностью всего в 450 бойцов под командованием Торира Хельсинга сыграли решающую роль в кровавой битве с печенегами при Берое. Хотя источники описывают варягов как пеших воинов, однако победить кочевников-печенегов в пешем строю было практически невозможно. С нашей точки зрения, варяги пошли в конную атаку против сильнейшего противника после того, как печенеги разбили греческие, франкские конные тагмы и фламандских наемников. Норвежцы переломили ход сражения и, развивая успех, захватили вагенбург печенегов, где взяли в плен печенежского хана[257].

Скандинавские солдаты упоминаются в рядах варяжской гвардии в царствование императора Мануила I Комнина на страницах «Саги об оркнейцах», составленной в первой половине XIII века и, среди прочего, повествующей об участии ярла Рёгнвальда Оркнейского († 1158) во Втором крестовом походе (1147–1149 годы). Сага рассказывает о том, как викинг Эйндриди Юный, служивший в Константинополе в рядах варяжской гвардии, летом 1147 года вернулся домой на Оркнейские острова и предложил доблестному ярлу Рёгнвальду принять участие в Крестовом походе в Иерусалим. Далее сага повествует о жизни оркнейцев в Византии: «По прибытии в Миклагард (Константинополь) ярла Рёгнвальда и его спутников осыпали почестями император и веринги (варяги). Миклагардом в то время управлял конунг Менелай, которого мы называем Манулой (Мануил I). Он дал много денег ярлу и предложил им пойти в его наемники, если они захотят. Они провели там всю зиму, наслаждаясь развлечениями. Среди них был и Эйндриди Юный. Император с ним хорошо обращался…»[258]. Спустя некоторое время, после наступления зимы, Рёгнвальд отправился из Константинополя в Данию, проехав через территорию Болгарии.

На основании анализа источников можно сделать вывод о том, что солдаты варяжской гвардии активно использовали византийское защитное вооружение, речь о котором пойдет ниже: «клибанион» с птеригами, «эпилорикий», створчатые наручи, франкские мечи как каролингского, так и романского типа. Однако были у варягов и специфические элементы вооружения, о которых пишет Анна Комнина и которые отражены на миниатюре из «Мадридского Скилицы». В частности, отличительной чертой варягов было применение секиры – боевого топора на длинном древке. Такая секира была удобна как в пешем строю – «скъяльборге» или «стене щитов», который мы видим на Ковре из Байе, так и в конном бою. Меч варяги предпочитали носить за спиной, за правым плечом, что делало солдата более подвижным в пешем строю. По мере того, как варяги осваивали тактику конного рыцарского боя в кавалерийском сомкнутом строю, на вооружении варяжской гвардии появились сапоги, рыцарские шпоры, длинные копья, и во второй половине XI века «скъяльборг» окончательно ушел в прошлое. В связи с этим в указанный период старые круглые щиты с умбоном также вытеснялись миндалевидными кавалерийскими щитами без умбона. Солдаты варяжской гвардии активно использовали национальные скандинавские шлемы с полумаской, аналогичные шлему викингов из Гьермундбю (Норвегия, X век), и, может быть, также старинные шлемы вендельской эпохи, унаследованные от предков. Вендельские шлемы с маской известны благодаря таким находкам, как шлем из Саттон-Ху (VI век), шлемы типа Вальсгарде, шлемы типа Вендель (VI–VIII века). В XI–XII веках к таким шлемам часто приделывали кольчужную бармицу, а маска постепенно эволюционировала в этот период в сторону полной защиты лица, которая в следующем, XII веке широко и активно использовалась в византийских и норманнских армиях вместе с шлемом фригийского типа.

Аланская конница

Как уже было отмечено выше, аланская конница наряду с армянской знатью находилась на службе у византийских императоров на протяжении многих веков. Никифор Вриенний и Анна Комнина неоднократно отмечают аланских солдат и командиров, находившихся на службе у императора Алексея Комнина как до его прихода к власти,