Высадка застопорилась. Девятнадцати кубинцам и испанцам, а также трем пассажирам с визами, имеющими законную силу, позволили сойти на берег; остальные 900 или около того евреев ждали результата переговоров, в которых попеременно участвовали президент Кубы, начальник иммиграционной службы, судоходная компания, местный комитет помощи нуждающимся, капитан корабля и юрист, приплывший из нью-йоркского штаба Объединенного Распределительного Комитета. Проблему обсуждали несколько дней. В рассмотрение были включены такие факторы, как деньги, гордость, политическое честолюбие и мнение кубинской общественности. Капитан «Сент-Луиса», не доверявший ни местным политикам, ни собственной судоходной компании, был убежден по крайней мере в одном: если закроют доступ на Кубу, то Соединенные Штаты, право на последующий въезд в которые имели многие пассажиры, наверняка примут их раньше обещанного.

Некоторые из отрезанных от берега пассажиров были настроены менее оптимистично; неопределенность, ожидание и жара начали сказываться на их нервах. Они так долго стремились к свободе и теперь были так близки к ней. Лодчонки друзей и родственников продолжали кружить около лайнера; одного заранее отправленного из Германии фокстерьера каждый день вывозили к судну и подымали на руках, показывая далеким хозяевам. Был сформирован пассажирский комитет, которому судоходная компания разрешила свободно пользоваться телеграфом; различным влиятельным людям, включая жену президента, были отправлены послания с просьбой вмешаться. Примерно в это же время двое пассажиров пытались покончить с собой, один с помощью шприца и транквилизаторов, другой — вскрыв вены и бросившись в море; оба выжили. Дабы предотвратить дальнейшие попытки такого рода, было введено ночное патрулирование; спасательные шлюпки все время стояли наготове, а палубу заливал свет прожекторов. Эти меры напомнили некоторым евреям концентрационные лагеря, недавно ими покинутые.

После высадки своих 937 эмигрантов «Сент-Луис» не должен был уйти из гаванского порта пустым. Около 250 пассажиров зарегистрировались на обратный рейс в Гамбург через Лиссабон. Среди прочих поступило предложение отпустить по крайней мере 250 евреев, чтобы освободить место для ждущих на берегу. Но как отобрать 250 человек, которым затем дадут возможность покинуть Ковчег? Кто возьмется отделить чистых от нечистых? Или в этом поможет жребий?

Затруднения, с которыми столкнулся «Сент-Луис», получили широкую огласку. Ход событий освещала немецкая, английская и американская пресса. «Штюрмер» заметил, что если евреи решат воспользоваться обратными билетами в Германию, они будут расквартированы в Дахау и Бухенвальде. Тем временем американские репортеры умудрились проникнуть на борт стоящего в гаванском порту лайнера, который они, быть может чересчур поспешно, окрестили «кораблем, пристыдившим мир». Такая известность необязательно идет беженцам на пользу. Если виноват целый мир, то почему бремя общего стыда должно всей тяжестью давить на плечи одной-единственной страны, которая и так уже приняла многих беженцев-евреев? Мир, очевидно, мучается стыдом не до такой степени, чтобы рука его потянулась к бумажнику. Рассуждая подобным образом, правительство проголосовало за изгнание иммигрантов, и «Сент-Луису» было предписано покинуть территориальные воды острова. Это, добавил президент, не значит, что он закрывает двери для переговоров; однако, пока корабль остается в порту, дальнейшие предложения рассматриваться не будут.

Почем нынче беженцы? Это зависит от степени их отчаяния, от щедрости их покровителей, от жадности тех, кто их принимает. В мире паники и разрешений на въезд преимущество всегда на стороне продавца. Цены произвольны, спекулятивны, эфемерны. Для затравки юрист из Объединенного Распределительного Комитета внес предложение уплатить за высадку евреев $50 000; ему ответили, что эту сумму следует как минимум утроить. Но, утроив раз, почему бы не утроить опять? Начальник иммиграционной службы, который уже получил по $ 150 с головы за так и не пригодившиеся разрешения на высадку, предложил судоходной компании заплатить $250 000; в этом случае он обещал похлопотать об отмене указа под номером 937. Посредник, действующий якобы от лица президента, выразил мнение, что евреи могли бы быть допущены в страну за $ 1 000 000. В конце концов кубинское правительство остановилось на сумме в $500 за каждого еврея. В этом имелась известная логика, ибо таков был размер залога, вносимого официальными иммигрантами. Итак, 907 пассажиров «Сент-Луиса», которые уже заплатили за билеты туда и обратно, уже купили разрешения на высадку, а затем по воле властей остались с десятью немецкими марками каждый, были оценены в $453 500.

Когда лайнер включил двигатели, группа женщин попыталась прорваться на забортный трап; кубинские полицейские отогнали их пистолетами. Проведя в гаванском порту шесть дней, «Сент-Луис» стал туристской достопримечательностью, и за его отбытием наблюдала стотысячная толпа. Руководители судоходной компании в Гамбурге разрешили капитану плыть в любой порт, где согласятся принять его пассажиров.

Сначала он просто описывал в море все более широкие круги, надеясь, что Гавана призовет его обратно; затем взял курс на север, в сторону Майами. Поблизости от американского побережья лайнер был встречен катером береговой охраны США. Но это кажущееся гостеприимство имело обратную подоплеку: катер подошел, чтобы преградить «Сент-Луису» путь в территориальные воды. Госдепартамент уже решил, что если евреев не пустят на Кубу, им не будет предоставлено право въезда в Соединенные Штаты. Деньги играли здесь менее важную роль: главными причинами отказа были высокий уровень безработицы и опирающаяся на крепкую базу ксенофобия.

Доминиканская Республика предложила принять беженцев по установленной рыночной цене $500 с головы; но в точности таким же был и кубинский тариф. Корабль направил запросы в адрес Венесуэлы, Эквадора, Чили, Колумбии, Парагвая и Аргентины; но все эти страны отказались нести бремя мирового стыда в одиночку. Инспектор службы иммиграции в Майами заявил, что «Сент-Луис» не будет допущен ни в один порт США.

Отвергнутый обоими американскими континентами, лайнер продолжал идти на север. Люди на борту понимали, что близится миг, когда он повернет на восток и пустится в обратный путь к Европе. Наступило воскресенье, 4 июня; вдруг в 4.50 пополудни была принята новая радиограмма. Похоже, президент Кубы дал разрешение высадить евреев на острове Пинос, где находилась прежде штрафная колония. Капитан развернул «Сент-Луис» к югу. Пассажиры выносили на палубу багаж. Этим вечером, после обеда, на корабле вновь царила праздничная атмосфера.

На следующее утро, в трех часах хода от острова Пинос, судно получило известие: разрешение на высадку еще не подтверждено. В пассажирском комитете, который до тех пор без устали рассылал знаменитым американцам телеграммы с просьбой вмешаться, уже исчерпали весь запас потенциальных адресатов. Кто-то предложил мэра Сент-Луиса, штат Миссури, полагая, что совпадение названий может вызвать у того сочувствие. Телеграмма в Миссури была отправлена без проволочек.

Кубинский президент потребовал, чтобы за каждого беженца внесли залог в 500 долларов плюс дополнительную плату за жилье и питание, которые будут предоставлены иммигрантам-транзитникам на перевалочном острове Пинос. Американский юрист предложил (как сообщало кубинское правительство) общую сумму в $443000, но с условием, что она покроет не только пассажиров «Сент-Луиса», но и 150 евреев с двух других кораблей. Кубинское правительство сочло невозможным принять это встречное предложение и взяло обратно свое собственное. Юрист из Объединенного Комитета ответил безоговорочным согласием на первоначальное требование кубинской стороны. Правительство в свою очередь выразило сожаление о том, что первое предложение уже снято и снова вступить в силу не может. «СентЛуис» развернулся и во второй раз пошел на север.