Вскоре маленькая сцена, где разыгрался маленький спектакль – для кого трагический, а для кого и счастливый, – совсем опустела. Наташа с Сашкой ушли в дом вместе со своим рожденным в любви сокровищем, и баба Зина протопала толстой утицей вслед за ними. И Даша осталась одна. Стояла, смотрела вслед отъезжающей машине. Получалось, идти ей совсем некуда. Маленький гостеприимный домик за спиной занят Наташей и Сашкой, дай бог, надолго, а к бабушке Наде нельзя. И что? И куда? И на улице холодно…

Серебристая машина, наконец, выпрыгнула в конце улицы на приличную дорогу, свернула резво за угол и скрылась из вида. Даша втянула голову в плечи, сунула руки в карманы куртки и собралась было хорошо вздрогнуть от холода, но вздрогнула совсем по другому поводу. Из-за поворота, куда только что скрылась Светина достойная иномарка, появилась не менее достойная и необычная для Пролетарской улицы процессия. Даша разглядела состав этой процессии сразу – вот решительно шагает палочкой-восклицательным знаком директор образцово-показательной местной школы Екатерина Тимофеевна, прекрасный педагог и воспитатель, вот семенит рядом, согнувшись немного знаком вопросительным, Надежда Федоровна, важная местная по проблемам опеки и попечительства бедных сирот чиновница, а вот и мама между ними вышагивает красивой походкой от бедра.

Полы норковой шубки разлетаются в стороны, нога четко и сногсшибательно-женственно печатает шаг. Красивая женщина. Неповторимая женщина. Умная женщина. И никаких в ней крайностей нет, ни восклицаний и ни вопросов, одно только сплошное – или страшное? – многоточие…

Даша, как затравленный заяц, дернулась было бежать, но так и осталась стоять на месте. Куда теперь бежать-то? Теперь уж она одна себе помощница. Спасайся, утопающая. Теперь это действительно твоих рук дело. Только твоих. Ищи силы, находи резервы. Встряхнув головой и вынырнув из очередной волны растерянности, она и впрямь прочувствовала, ощутила непонятным образом прилив сил, как будто глотнула большую порцию спасительного воздуха. Будто прошел по ней непонятный какой импульс, давший ей силы. Впрочем, этот импульс, кажется, имел и физическое, реальное воплощение…

В кармане куртки отчаянно конвульсировал мобильник – она сунула его туда впопыхах, выбегая утром из дома. Рука сама потянулась к карману, щелчком открылась крышка… Незнакомый какой-то номер высветился на ярком голубом дисплейчике, и не заряжавшаяся давно батарея сигналила о помощи. Вот-вот сдохнет. Что ж, ответить она успеет, хуже все равно не будет…

– Дашка! Господи, неужели это ты? Наконец-то! Ну где ты пропала, чудовище маленькое? Я тебя уже две недели ищу…

Дэн. Это был его голос, совершенно точно. И невероятно. И еще – так не бывает. Но это был его голос! Он свалился на нее жарким крымским берегом с крупной неудобной галькой, долгим ожиданием, надеждой, счастьем, любовью и еще бог знает чем. Тем, от чего бегут мурашки по всему телу и голос застревает вместе со спазмом глубоко в горле, а потом все-таки, преодолев преграду, вырывается на свободу и звенит в трубку отчаянно:

– Дэн! Господи, Дэн? Где ты был все это время? Почему ты не нашел меня раньше?

– Да я не мог, Дашка! Я потом тебе все объясню, ладно? Это долго. Я не мог, поверь…

Не мог он ей в двух словах рассказать, как сама судьба начала капризно отдалять его от этой девчонки. Так бывает иногда – ты тянешься к человеку изо всех сил, но обязательно встают на пути препятствия, кажется, непреодолимые. Одно за другим, одно за другим… Вот и у него так вышло, с кучей препятствий этих. Сначала телефон в аэропорту потерял, когда из крымской командировки летел. Со всеми записанными там номерами. Потом шеф не дал опомниться – погнал документы оформлять на срочный выезд в Индонезию. Знал, что мечта у него такая есть, слетать именно в Индонезию – шикарные там перспективы для новейших программ-исследований и место самое то. Вот он и полетел как на крыльях. Аж на два месяца. И работой увлекся, конечно. Но о девчонке этой крымской все время помнил. Причем помнил очень странно, будто с тревогой какой. Как подумает о ней – сердце колотиться начинает, будто рвется домой через океан… Он уж и так его успокаивал, и этак. Ничего страшного, мол, все равно я ее найду, из виду уже не выпущу. А оно все равно колотится – запала девчонка в него, и все тут…

А найти ее по приезде домой оказалось не так-то просто. Вот что он о ней знает? Только то, что живет в Питере? Потому и пришлось за выходные в тот крымский городок смотаться, где он ее нашел, да перепугать ее бабку до смерти своими назойливыми вопросами. Она, когда разобралась, кто да что, выдала ему и адрес ее питерский, и телефон домашний. А номер мобильника не назвала – не знает, сказала. Придумали, мол, себе игрушки, телефоны эти дурацкие с длиннющими номерами. Баловство одно. Еще и рассердилась слегка – и так все внучкины координаты выпытал, чего еще…

А только толку от этих координат не оказалось никакого. По домашнему телефону ему ответили, что Даши долго не будет дома, аж до лета. И не звоните, мол, сюда больше. Ну как же – не звоните… Он звонить и не стал, он сам в Питер прилетел. Только его и на порог по тому адресу не пустили. Заявился он сегодня рано утром, чтоб дома хоть кого-то застать. И действительно застал – практически в дверях выловил Дашину мать. С чемоданом. Поехала куда-то, наверное. Уже на ходу повторила она ему то же самое – Даши нет, и не ищите, и не напрягайтесь даже. И при этом успела рассмотреть его с головы до ног, будто оценивая. Ему бы обидеться да уйти, себя обругав, что летает туда-сюда в напрасных поисках, но сердцу-то обидеться не прикажешь! Вот и пришлось по всем соседям полдня ходить, сверху донизу, зато девчонку отыскал – Дашину одноклассницу, которая щедро выменяла номер ее мобильника на большую шоколадку…

– …Даш, а ты где? Твоя мама сказала, что тебя аж до лета не будет…

– Я в Синегорске, Дэн! У бабушки! Они все хотят, чтоб я ребенка своего… то есть нашего… здесь оставила… навсегда…

– Стоп, Даша! Ты что, беременна?

– Да, Дэн, да! И я хочу родить этого ребенка! Для себя! А они идут ко мне…

– Так, еще раз стоп! Успокойся немедленно! Я сейчас прилечу! Ловлю машину, рву в аэропорт! Говори, куда мне надо лететь?

Даша торопливо выдала все свои координаты в трубку и про областной большой город, и про маленький Синегорск, и про домик на улице Пролетарской – батарея уже пищала укоризненно, предупреждая о своей разрядке. Потом сжалилась и разрешила ей услышать последний вопрос Дэна:

– Ты как, до вечера продержишься?

Ответить она уже не успела, трубка замерла окончательно в ожидании новой порции заряда. Да и вопрос Дэна прозвучал скорее риторически. Конечно же она теперь продержится! Она не отдаст своего ребенка знакам препинания. Пусть теперь хоть как ее «препинают» – хоть вопросительно, хоть восклицательно, хоть дробью многоточия по ее дочерней совести. Сунув телефон в карман, она улыбнулась во все свои молодые белые тридцать два зуба, выставила вперед свое чуть наметившееся округлыми рельефами брюшко, раскрыла широко объятия и смело шагнула навстречу подошедшей совсем уже близко матери.