– Что смотришь? – усмехнулась Караваева, пригвоздив Любу взглядом к полу. – Меня посадить все равно нельзя. Не получится. А вот он… Он за все ответит.

Люба невольно попятилась к двери. Караваева неотрывно на нее смотрела, словно гипнотизировала. Пришлось уйти. Очутившись на лестничной клетке, Люба облегченно перевела дух. Девушки, Аня и Маша, сказали, что здесь даже цветы гибли. Попугай подох, собака сбежала, кот с балкона сиганул. Света ненавидела свой дом, боялась сюда возвращаться.

Роковое стечение обстоятельств. Несчастная любовь и невыносимая обстановка дома. Сумасшедшая мать. Но надо выслушать и другую сторону. Мотивы Татьяны Ивановны Караваевой понятны – родительская ревность. Боязнь, что Стасик сломает единственной дочери жизнь. А вот почему его отец так упорствовал? Люба решила с ним побеседовать. Надо только узнать номер квартиры, в которой живет Стасик. Но не у Татьяны Ивановны же спрашивать?

Выйдя из подъезда, она присела на лавочку – успокоиться и перевести дух. А заодно подумать. Погода опять переменилась. Пошел крупный снег, зато ветер стих. Люба с наслаждением ловила губами огромные мягкие снежинки. Прошло какое-то время, и она увидела пожилую женщину, торопливо направляющуюся к подъезду. Участковых врачей все легко определяют по их виду. Что-то в них есть такое, красноречиво говорящее не столько о профессии, сколько о месте работы: бежит на вызовы на участке. Озабоченное лицо, спешка, минимум косметики, объемная сумка, а тут еще и воротник белого халата, выглядывающий из-под пальто. Картинка сложилась.

– Простите. – Люба встала. – Вы к Караваевой? Доктор Федотова?

– Да. – Врач задержалась на ступеньках.

– Это я вас вызвала.

– А вы там как оказались?

– Пришла в гости. То есть по делу. Но я не ожидала такой реакции.

– А что с ней? Приступ?

– Да, она разнервничалась. Я сама психолог. Знаете, забеспокоилась.

– Постойте… Мне ваше лицо знакомо. – Она наморщила лоб. – Ведь вы…

– Петрова Любовь Александровна. – Люба невольно вздохнула. – Ток-шоу «Все всерьез».

– Ну, конечно. – Федотова расплылась в улыбке и похвалила: – Вы грамотный специалист. Я вас всегда с удовольствием слушаю.

– Спасибо.

– А к Караваевой зачем? Неужто телевидение заинтересовалась этим случаем? – Федотова нахмурилась.

– Нет, – поспешно сказала Люба. – Я по своей инициативе. Меня интересует Света. Я консультант в этом деле, – нашлась она.

– Ах вот оно что… Девочка здоровая, садиковая, привитая. Я ее наблюдаю с раннего детства. – Федотова говорила о Свете, как о живой. – Ума не приложу, что с ней случилось. Почему вдруг депрессия.

– Как же? А мать? Вы не исключаете плохую наследственность?

– Я Свету наблюдаю с детства, – обиделась Федотова. – Если бы с ней что-то было не так, я бы заметила. Поверьте, ее и невропатолог регулярно осматривала. У нас на участке работа с населением поставлена хорошо. Особенно с детьми. Что касается Татьяны Ивановны, раньше она была вполне адекватна. Да, ей выписывали антидепрессанты, но речь о госпитализации никогда не шла. Небольшое нервное расстройство. А теперь она чуть ли не каждый день вызывает «Скорую». Сама требует положить ее в больницу. Я думаю, это пройдет. Время лечит. Знаете, Таня ведь была очень красивой женщиной, – разоткровенничалась вдруг Федотова. – Мужчины просто с ума сходили. А как ревновал ее муж! Все терпел. Она ведь и хозяйка плохая, и работать никогда не хотела. Только собой интересовалась, своей внешностью. Ну, еще Светочкой. А потом он вдруг собрал вещи и ушел. Говорят, к секретарше. Но Свету не бросал. Танечка с дочерью жили на его деньги. И неплохо жили.

– А мальчика… Парня, – поправилась Люба. – Вы его тоже с раннего детства наблюдали? Кажется, его Стасом зовут.

– Ах, вы о Светином парне… О Стасике Краснове. Да, он тоже родился у меня на участке. Они здесь живут с самого начала, как сдали дом, и Красновы, и Караваевы. Жили, – поправилась Федотова. – Караваевы ведь развелись лет пять назад. И он переехал за город, дом там построил. Как говорят. У меня на участке Максим Караваев больше не числится, – с сожалением сказала она. – А какой галантный мужчина! Всегда поздравлял с Новым годом и с Восьмым марта, конфеты, шампанское. Он щедрый и не сноб. Хотя и бизнесмен, денег много, машины постоянно меняет. Недавно видела его на серебристом джипе, к Свете приезжал. Очень приятный мужчина. Они с Татьяной и раньше расходились. То ссорились, то мирились. Но он не выписывался. Говорил: «Я, Тамара Степановна, вас ни на кого не променяю!» А потом вдруг съехал. Все из-за нее, конечно. И вот чем все закончилось. – Она тяжело вздохнула. – Брак был обречен с самого начала. Мучили друг друга столько лет и все равно… не убереглись. И Света умерла…

– Красновы в какой квартире живут? Я знаю, что в соседнем подъезде.

– Парень ни в чем не виноват. Его уже затаскали по судам.

– Как так?

– Я хотела сказать, и в полицию вызывали, и участковый приходил. Даже классного руководителя повесткой пригласили к следователю, хотя уж сколько лет прошло, как Стасик закончил школу! Как начали копать… Поймите, я здесь всех знаю, по вызовам хожу, мне и рассказывают все, – стала вдруг оправдываться Федотова.

– Я понимаю. Вы здесь что-то вроде приходского священника. Это ваш приход, ваша вотчина, и с вами откровенничают. И вы меня поймите. Я не обвинитель. И не из полиции. Мне просто надо побеседовать с его отцом. Так в какой квартире они живут?

– В сто сорок четвертой, – сдалась Федотова. – Но их, скорее всего, нет дома. Стасик в институте, а его родители на работе. Ой, побегу! – спохватилась она. – Татьяна Ивановна меня, наверное, заждалась!

Люба не стала напоминать, что это она вызвала врача. Проследив, как Федотова скрылась в подъезде, сама направилась в соседний.

В сто сорок четвертой квартире и в самом деле никого не было. Люба долго звонила в дверь, но делала это больше для очистки совести. Федотова тут знает всех. Раз она сказала, что никого нет дома, значит, нет.

И Любе пришлось уйти ни с чем. Хотя тайна Светы Караваевой все больше ее занимала. Интересно, зачем все-таки девочка ходила в больницу, да еще в сопровождении женатого мужчины? Не он ли убийца?

И тут вдруг ожил мобильный телефон. Она взглянула на дисплей: Самохвалов звонит. Люба подошла к окну и, глядя на кружащиеся в воздухе снежинки, ответила на вызов:

– Да, я слушаю.

– Ты где? – подозрительно спросил Стас.

– Дома.

– Что делаешь?

– Ничего не делаю. То есть сижу за компьютером, информацию собираю.

– А-а-а… Молодец!

И тут, как назло, на этаже остановился лифт, двери с лязгом разъехались в стороны.

– Что это за звук? – подозрительно спросил Стас.

– Это… Это телевизор! – нашлась она.