Дети. От Николая.

– Знаешь, ты ведь не обязан этого делать, – ответила я. Не знаю, убеждала ли я его или саму себя. – Я могла бы руководить Второй армией, а ты – заполучить любую красавицу, какую пожелаешь.

– Шуханскую принцессу? Дочь керчийского банкира?

– Равкианскую дворянку или гриша, такого как Зоя.

– Зоя? У меня твердое правило никогда не соблазнять того, кто красивее меня.

Я рассмеялась.

– А вот сейчас было обидно!

– Алина, это союз, которого я хочу: объединенные Первая и Вторая армии. Что же касается всего остального, я всегда знал, что мой брак будет политическим. Я женюсь ради власти, а не по любви. Но нам может повезти. Со временем мы можем получить и то, и другое.

– Или же третий усилитель превратит меня в алчного диктатора, и тебе придется меня убить.

– Да, медовый месяц выйдет не из лучших.

Он взял меня за руку, обхватывая голое запястье своими пальцами. Я напряглась и осознала, что ждала притока уверенности, как от прикосновений Дарклинга, или разряда тока, как в ту ночь у Малого дворца, когда мы с Малом ссорились за баней. Но ничего не произошло. Кожа Николая была теплой, его хватка – нежной. Интересно, почувствую ли я когда-нибудь снова нечто столь же обыденное, или напряжение во мне будет продолжать скакать и потрескивать, ища, к чему подключиться, как молния ищет высокую точку.

– Ошейник, – сказал Николай. – Оковы. Зато мне не придется тратить деньги на украшения.

– У меня разорительное пристрастие к тиарам.

– Но голова-то одна.

– Пока что, – я глянула на свои руки. – Мне стоит предупредить тебя по результатам сегодняшней беседы с Багрой, что, если дела с усилителями пойдут наперекосяк, тебе понадобится нечто большее, чем обычное огнестрельное оружие, чтобы избавиться от меня.

– Например?

– Возможно, другая заклинательница Солнца.

«Все довольно просто. Подобное притягивает подобное».

– Уверен, у меня где-то завалялась запасная.

Я не могла сдержать улыбки.

– Видишь? – просиял он. – Если мы не умрем через месяц, то можем стать вполне счастливой парой.

– Прекрати, – осадила его я, по-прежнему улыбаясь.

– Что прекратить?

– Говорить нужные слова.

– Я попытаюсь отучить себя от этой привычки.

Его улыбка дрогнула. Николай осторожно убрал волосы с моего лица. Я замерла. Он опустил руку на то место, где ошейник соприкасался с изгибом шеи, и когда я не отпрянула, поднял ладонь к моей щеке.

Я не была уверена, что хотела этого.

– Ты говорил… ты говорил, что не будешь целовать меня, пока…

– Пока ты не начнешь думать обо мне, вместо того чтобы пытаться забыть его? – он придвинулся, свет от падающих звезд заиграл на его лице. Николай наклонился, давая мне время, чтобы отвернуться. Я чувствовала его дыхание, когда он произнес: – Обожаю, когда ты меня цитируешь.

Он мимолетно задел мои губы, затем еще раз. Это был не столько поцелуй, сколько обещание оного.

– Когда ты будешь готова, – сказал Николай. Затем крепко сжал мою руку, и мы продолжили вместе наблюдать за звездным ливнем, пронзающим небеса.

Со временем мы можем стать счастливыми. Люди влюбляются каждый день. Женя с Давидом. Тамара с Надей. Но счастливы ли они? Останутся ли таковыми? Быть может, любовь – это суеверие, молитва, которой мы откупаемся от правды о нашем одиночестве. Я запрокинула голову. Звезды казались такими близкими друг к другу, но на самом деле между ними пролегали миллионы миль. Возможно, в конечном счете любовь – это просто стремление к чему-то невероятно яркому и бесконечно недостижимому.

На следующее утро я обнаружила Николая на восточной террасе, он снимал показания о погоде. Команда Мала должна была улететь в течение часа и ждала только отмашки, что все в порядке. Я натянула капюшон. Снегопада не было, но пара снежинок опустились на мои волосы и щеки.

– Ну что, какие прогнозы? – полюбопытствовала я, вручая Николаю чашку чая.

– Неплохие, – ответил он. – Ветер умеренный, давление стабильное. В горах может потрясти, но ничего такого, чего не выдержала бы «Выпь».

Я услышала, как за нами открылась дверь, и на террасу вышли Мал с Тамарой. Они были одеты в крестьянскую одежду, меховые шапки и шерстяные пальто.

– Ну что, мы отчаливаем? – спросила Тамара. Она пыталась выглядеть спокойной, но я слышала едва сдерживаемое возбуждение в ее голосе. Позади нее маячило лицо Нади, прижатое к стеклу в ожидании вердикта.

Николай кивнул.

– Вперед.

Шуханка ослепительно улыбнулась. Ей удалось сдержанно поклониться, после чего она повернулась к Наде и подала сигнал. Та заулюлюкала и ударилась в нечто среднее между танцем и припадком.

Николай рассмеялся.

– А что так мало энтузиазма?

– Береги себя, – сказала я, обнимая Тамару.

– Позаботься о Толе за меня, – ответила она. Затем прошептала: – Мы оставили кобальтовое кружевное платье в твоем сундуке. Надень его сегодня.

Я закатила глаза и подтолкнула ее к выходу. Знала, что увижу их всего через неделю, но с удивлением поняла, что буду очень скучать.

Когда я повернулась к Малу, наступила неловкая пауза. Его голубые глаза ярко сияли в сером утреннем свете. Шрам на моем плече внезапно кольнуло.

– Доброго пути, моя правительница, – поклонился он.

Я знала, как положено ответить, но все равно обняла его. На мгновение он застыл как истукан, но затем крепко обвил меня руками.

– Доброго пути, Алина, – прошептал Мал мне в волосы и быстро отступил.

– Мы полетим, как только вернется «Зимородок». Я ожидаю увидеть вас всех целыми и невредимыми ровно через неделю, – сказал Николай, – а еще с кучкой всемогущих птичьих косточек.

Мал поклонился.

– Да хранят вас святые, мой царевич.

Николай пожал ему руку.

– Удачи, Оретцев. Найди жар-птицу, и когда все это закончится, я тебя щедро вознагражу. Ферма в Удове. Дача неподалеку от города. Все, что пожелаешь.

– Мне ничего не нужно. Просто… – он отпустил руку Николая и отвернулся. – Заслужи ее.

Он не мешкая вернулся в Прялку, Тамара последовала за ним. Через стекло я увидела, как они общаются с Надей и Хэршоу.

– Что ж, – начал Николай, – по крайней мере, он научился уходить красиво.

Я проигнорировала боль в груди.

– Сколько нам потребуется времени, чтобы добраться до Кеттердама?