Женщина выдавила, что он, должно быть, у господина Бранда. Джексом знал, что Бранд держит у себя вино, но на всякий случай забежал на кухню, схватил в одну руку бурдюк, в другую — две кружки и, прыгая через ступеньки, поспешил дальше. Толкнув плечом тяжелую внутреннюю дверь, он локтем нажал на ручку; затем, не теряя времени, устремился по коридору к покоям Бранда.

Как раз в тот момент, когда он распахнул дверь в его комнатушку, синий файр дворецкого, прислушиваясь, вытянул шею — в точности как ящерицы на озере.

— Что случилось, лорд Джексом? — воскликнул Бранд, поднимаясь с места. На лице Лайтола ясно читалось неодобрение, он уже собирался сделать своему питомцу выговор за неучтивое поведение. Джексом молча указал на огненную ящерицу.

Она внезапно присела на лапки, расправила крылья и издала высокий пронзительный визг, заменявший файрам плач. Краска схлынула с лица Лайтола: он услышал более низкие, но столь же пронзительные вопли Рут'а и сторожевого дракона — причитания по ушедшей королеве.

Джексом плеснул вина в кружку и сунул Лайтолу в руку.

— Я, конечно, знаю, что боль этим не уймешь, — грубовато проговорил он, — но тебе сейчас лучше как следует напиться, чтобы ничего не слышать и не помнить.

Начало лета.

Мастерская арфистов.

Холд Руат.

Пятнадцатый Оборот.

Третий день седьмого месяца

Первую весть Робинтон получил от Заира — файр, мирно дремавший на залитом солнцем подоконнике, внезапно проснулся и, взлетев арфисту на плечо, крепко обвил хвостом его шею. У Робинтона не хватило духа согнать своего любимца, и он попытался слегка ослабить давление, чтобы совсем не задохнуться. Заир, курлыкая, стал тереться головой о щеку арфиста.

— Ну, что такое, малыш?

В тот же миг сторожевой дракон поднялся на задние лапы и затрубил. Над мастерской арфистов вынырнул из воздуха бронзовый дракон и с громовым ревом начал спуск.

Раздался стук в дверь — и почти сразу же она распахнулась. Что за неучтивость! Мастер-арфист повернулся, чтобы сделать вошедшему выговор, и увидел на пороге Менолли. На плече у девушки, крепко вцепившись коготками, сидела Красотка, а над головой бешено кружились Крепыш, Нырок и Крикун.

— Это же Ф'лар с Мнемент'ом! — крикнула она.

— Я и сам вижу, моя дорогая… К чему такая паника?

— Паника? Никакой паники. Просто я волнуюсь. Ведь это первый визит из Бендена с тех пор, как украли яйцо.

— В таком случае будь умницей и взгляни, не осталось ли у Сильвины чего-нибудь сладкого, чтобы подать вместе с кла. Для вина еще рановато, — с явным сожалением вздохнул Робинтон.

— По бенденскому времени — в самый раз, — выходя из комнаты, заметила Менолли.

Робинтон снова вздохнул и тоскливо посмотрел на открытую дверь. Менолли не дает покоя охлаждение между Бенден-Вейром и цехом арфистов. Да и он сам не слепой… Но сейчас мастеру-арфисту не хотелось об этом думать. В том, как Мнемент' ответил на рев сторожевого дракона, не было и тени тревоги. Что же привело Ф'лара к нему в мастерскую? И — что еще важнее — знает ли о его визите Лесса? А если знает, то одобряет ли?

Наверное, Мнемент' уже приземлился. Теперь Ф'лар должен пройти через луг. Эти последние минуты ожидания стоили Робинтону больше нервов, чем четырехнедельная размолвка между его цехом и Вейром.

Он встал и подошел к окну как раз в тот миг, когда Ф'лар входил во внутренний дворик мастерской. Предводитель Бендена шагал широко, размашисто — как всегда, подумал арфист; вряд ли Ф'лара привело сюда что-то срочное. Что же тогда ему надо?

Ф'лар остановился, заговорил с учеником, седлавшим скакуна. На крышу стали слетаться файры; он поднял голову и посмотрел на них. Робинтон задумался — не отослать ли Заира, пока вождь Бендена гостит здесь. Сейчас вовсе ни к чему его раздражать.

Ф'лар перешагнул порог. Через открытое окно Робинтон услышал его голос и чей-то негромкий ответ. Сильвина? Нет, скорее всего это Менолли подстерегла бенденца, решил он. С лестницы до Робинтона донеслись голоса его помощницы и Ф'лара. Они звучали совершенно безмятежно. Умница девочка — ловко у нее получается!

— Робинтон, Менолли как раз говорила мне, что ее файры называют Мнемент'а «громадиной», — входя в комнату, произнес Ф'лар с непринужденной улыбкой.

— Учти, Ф'лар, они скупы на похвалу, — ответил Робинтон, принимая из рук Менолли поднос. Девушка вышла и закрыла за собой дверь.

«Ничего, — подумал Робинтон, — от нее все равно ничего не скроешь: Заир тут же доложит о нашем разговоре Красотке, а Красотка — ей».

— Надеюсь, в Бендене ничего не случилось? — спросил он всадника, вручая ему кружку кла.

— Нет, ничего…

Робинтон ждал.

— Правда, есть одна загадка. Вот я и подумал, что ты, быть может, сумеешь ее разгадать.

— Попробую, — сказал арфист, жестом приглашая гостя сесть.

— Мы не можем найти Д'рама.

— Д'рама? — от неожиданности Робинтон чуть не рассмеялся. — Почему же вы не можете его найти?

— Он жив, и это единственное, что мы о нем знаем. А вот где он — нам неизвестно.

— Разве Рамот'а не может связаться с Тирот'ом?

Ф'лар покачал головой.

— Наверное, я неправильно выразился. Нам неизвестно, в каком он времени.

— Значит, Д'рам ушел в другое время?

— Иного объяснения у нас нет. Но в свое время он вряд ли сумел вернуться. Мы не думаем, чтобы у Тирот'а хватило на это сил. Ты же знаешь, как изнуряют полеты во времени и всадников, и драконов. И тем не менее Д'рам исчез.

— Не такая уж это неожиданность, — медленно проговорил Робинтон, поспешно перебирая в уме возможные варианты.

— Не спорю.

— А не мог он податься в Южный Вейр?

— Нет. Будь он там, Рамот'а без труда нашла бы его. А Г'денед обыскал во времени всю Исту, до самого первого Падения — он думал, что Д'рам захотел остаться там, где живут его воспоминания… Мы слышали, что лорд Варбрет предложил Д'раму любую пещеру на юге Исты, на выбор. Говорят, он согласился.

Ф'лар недоумевающе пожал плечами, а Робинтон заметил:

— Слишком охотно он дал согласие.

Вождь Бендена встал и принялся беспокойно мерить шагами комнату.

— Ну и как ты думаешь, куда он мог подеваться? Ты ведь с ним дружен. Ничего не припоминаешь?

— В последнее время он больше молчал — только сидел рядом с Фанной и держал ее за руку, — Робинтон проглотил подступивший к горлу комок. Арфист давно уже смирился с бренностью человеческой, но сейчас, вспомнив, как предан был Д'рам своей супруге, как молчаливо скорбел о ее уходе, он почувствовал, что на глаза навернулись слезы. — Я передал ему приглашения от Грожа и Сангела. Вообще говоря, мне кажется, что он мог отправиться в любое место на Перне — ему везде оказали бы радушный прием. Только он, очевидно, предпочитает общество своих воспоминаний… Скажи, есть ли у вас какие-то особые причины его разыскивать?