— Их украли! — горестно вскричал МакАфи, так что Алише пришлось отодвинуть трубку подальше от уха.

— Когда это случилось?

— Три недели назад! Я написал заявление!

— Что было в этих архивах?

— Труды всей моей жизни. Я всю жизнь их собирал.

— Мне очень жаль. Может быть, я чем-то могу…

— Ах, не травите душу! Вы же все равно ничего не сделаете. Полиция ничего не делает.

— Ваши архивы имеют отношение к вашим книгам, к явлению «жизни после смерти»?

— Естественно, к чему же еще?

— Сэр, я звоню вам, потому что мы обнаружили ваши книги на местах совершения нескольких преступлений. Я хотела бы спросить…

— Так я еще и подозреваемый? За то, что во всеуслышание заявил об этом?

— Нет, я просто…

— Тогда оставьте меня в покое!

В трубке раздался щелчок.

— Алло! Отец МакАфи?

Так. Поговорили.

* * *

Отец МакАфи бросил телефонную трубку и закрыл глаза.

«Что еще приготовил ты для меня, Господи?» Период мук и бессонных ночей начался для священника три недели назад с визита отца Рендалла. Нет, не страхи и не угрызения совести мучили старика; МакАфи знал, как бороться с этими психологическими демонами. Пятьдесят девять из шестидесяти восьми лет своей жизни он успешно изгонял их молитвой. Нет, совсем иной демон — возможно, даже явившийся во плоти, как неохотно готов был признать МакАфи — поселился в доме при церкви. Непонятные тени, гулкие шаги в пустом коридоре, отвратительный смешок, раздававшийся где-то в доме и длившийся ровно столько, чтобы разбудить священника и дать ему понять, что это реальный, а не приснившийся звук, — вот с чего все началось.

За последнюю неделю эти выходки переросли в настоящие бесчинства. Приходя в молельню, священник то и дело обнаруживал, что статуи святых опрокинуты, у них отбиты головы или конечности, они перепачканы чем-то похожим на кровь — потом выяснилось, что это красная краска. Все это было отвратительно и страшно. Полицейские пожимали плечами. Наверное, мальчишки шалят, говорили они. Но МакАфи знал, что это не так. Он был уверен, что преследователя — кем или чем бы он ни являлся, это был гонитель, ненавидевший его и его церковь и обитающий где-то поблизости, — оставил после себя отец Рендалл.

Священник услышал за спиной шарканье чьих-то ног по каменному полу и резко обернулся. По стене коридора за открытой дверью его кабинета проплыла непонятная тень.

— Кто там? — громко сказал старик. Он чувствовал себя глупо, как человек, который сам себе не верит.

Тень пропала, но в ответ послышался знакомый смешок — скорее, даже хихиканье. Когда он стих, раздался звон разбитого стекла.

— Изыди! — закричал священник, крестясь. — Именем Иисуса Христа заклинаю тебя: изыди!

Ответа не последовало, но через несколько секунд тень вновь показалась на стене и уже не исчезала. Тот, кто ее отбрасывал, должен был стоять совсем рядом, за дверью, хотя и за пределами видимости. Сердце МакАфи заколотилось быстрее. Он закрыл глаза и забормотал молитву. Когда старик снова открыл глаза, тень исчезла.

* * *

Алиша открыла дверь Брейди, прижимая телефон к щеке плечом. Она помахала ему рукой: проходи.

— Джон, послушай, — говорила она. — Нет, вывод пока не окончательный, но почти.

Она замолчала, слушая, что говорит собеседник. Брейди подошел к столу, на котором был разложен их заказ. Он нашел свой чизбургер на тарелочке под металлической крышкой и, не садясь, начал есть.

— Мы уже нашли ниточку. Нашли взаимосвязь… — Алиша вдруг села на край койки. — Ясно. Все понятно, спасибо… — Она захлопнула телефон и добавила: — Хотя, вообще-то, не за что.

— Гилбрет? — спросил Брейди с набитым ртом.

Алиша кивнула.

— Они выявили совпадения отпечатков пальцев и шерсти животных в Огдене и Форт-Коллинзе. Те же собаки, один и тот же преступник в разных штатах… ФБР получает юрисдикцию на расследование.

Брейди кивнул и откусил еще изрядный кусок.

— Группа следователей прилетает завтра, — продолжала Алиша. — А мы улетаем.

Она встала, бросила телефон на койку, взяла свой «рубен»-сэндвич, но тут же отложила его и попробовала картошку-фри.

— Отвратительная картошка, — высказалась она, но Брейди это не испугало, и он тоже от души угостился.

Алиша снова взяла свой сэндвич и опять отложила его.

— Что ты молчишь? Ты что, не хочешь помочь расследовать это дело до конца?

Брейди отрицательно покачал головой:

— Меня вполне устраивает то, что мы уже сделали. Алиша, я не люблю длительные командировки. Мы внесли свою лепту. С меня достаточно.

— А меня бесит, что я постоянно сбоку припека, — заявила она, раздраженно застонав. — Я хочу быть в гуще событий. Хочу биться с плохими парнями.

— Те исследования, которые ты проводишь, помогут упрятать за решетку больше плохих парней, чем ты сможешь поймать за всю свою жизнь, занимаясь оперативной работой.

— Да-да, знаю…

— А если бы Эдмонд Локард поддался таким настроениям? Ты можешь себе представить расследование без опоры на отпечатки пальцев?

Алиша не ответила и надкусила наконец сэндвич.

— Я позвонила МакАфи, — сообщила она чуть погодя.

— Ну и?..

— Интересное дело. Его архив был украден три недели назад.

— Материалы по «жизни после смерти»? А, тогда это проливает свет.

— Вот видишь! Разве нельзя нам довести до конца это дело?! Нет, мы должны возвращаться домой и ковыряться в железках!

Алиша еще долго продолжала рассуждать в том же духе, жалуясь на свою горькую участь в стенах Бюро и попутно поглощая сэндвич.

Брейди смотрел на нее и улыбался. Она даже не подозревала, как была в этот момент очаровательна.

Боль. Мучительная боль, резкая и пульсирующая.

Это было первое, что почувствовал Пип, выплыв из темного водоворота сбивчивых грез, которые тут же улетучились из его сознания, как утренний туман. Болело лицо и ребра. На голову словно навалился огромный груз — казалось, она вот-вот расколется. Веки, раскрывшись, потрепетали и снова сомкнулись. Пип вновь погрузился в темный туман. Превозмогая себя, он опять открыл глаза. Он лежал в незнакомой спальне, украшенной кое-где бело-розовыми кружевами и обставленной белой мебелью. На одном из комодов рядком сидели куклы. Откуда-то справа лился мягкий свет.

Пип повернул голову и едва не закричал от боли — шея была словно обмотана колючей проволокой. Он с шумом втянул в себя воздух. Рядом с кроватью, на деревянном стуле сидела женщина. Она подняла взгляд от книги.