— По печати.

Дубэ тоже посмотрела на печать взглядом, выражавшим вопрос.

— Я чувствую магические силы, это могут все маги. Печать — не обычное заклинание, каких есть много, она гораздо сильнее. Существуют специальные формулы для того, чтобы улавливать магический след, который она оставляет за собой, их я и применил, чтобы найти тебя. При этом расходуется мало энергии.

Дубэ отняла ладони от его ран и собралась идти мыть руки в ручье, который тек рядом.

— Что ты думала сделать перед тем, как я пришел?

Она замерла на месте, но ничего не ответила.

— Ты опускалась на дно, и было похоже, что не хотела возвращаться наверх.

Она встала, подошла к Лонерину и спросила:

— А откуда та ненависть, которая была у тебя в глазах, когда Рекла и Филла напали на нас?

Лонерин застыл на месте от изумления.

— Какое тебе дело до этого?

— Есть дело. Ты просто уклоняешься от ответа на мой вопрос.

— И ты делаешь то же. — Лонерин долго смотрел на нее, потом вздохнул и спросил: — Что случилось после того, как я упал?

Дубэ села скрестив ноги и начала рассказывать. По своему обыкновению, она говорила мало, и рассказ получился коротким, но Лонерин смог прочесть в нем между слов все о страданиях, которые ей пришлось вынести, — о пытке, которую устроила ей Рекла, о плене и о том, что было после побега, об одиночестве и пути вперед без цели.

— Ты держалась великолепно, — наконец сказал он. — Я был уверен, что ты продолжишь идти туда одна.

Она сдержанно улыбнулась:

— Я никуда не шла, ты это тоже видел, и уже сдавалась.

Лонерин покачал головой:

— Я следил за направлением, ты была не очень далека от верной дороги. Я чувствую, что мы рядом.

Дубэ улыбнулась, но была не очень убеждена в этом. Тогда Лонерин прижал ее к себе и поцеловал. Девушка не стала сопротивляться и ответила ему тем же, но в ее поцелуе еще был привкус холода и боли.

«Скоро я избавлю ее от всех страданий, вырву зверя из ее груди, освобожу ее от преследователей Гильдии. Я спасу ее, и она будет только моей».

Идо остановил коня, и незаметно задремавший Сан проснулся. С тех пор как гном стал хозяином положения, они не останавливались даже на мгновение, и теперь оба совершенно выбились из сил.

Он почувствовал, что мальчик за его спиной протирает глаза и оглядывается вокруг. Идо прекрасно представлял себе растерянность и беспокойство на его лице при виде открывшейся перед ним картины. Вокруг была только пустыня, на ней несколько сухих кустов, а впереди грозно возвышалась огромная гора Тал.

— Спускайся, — сказал он. — Без твоей помощи я не могу сойти с этого животного.

Сан подчинился, не задавая лишних вопросов. Он слепо доверился своему спасителю.

Идо слез с коня, произнеся при этом много разных ругательств, а потом несколько секунд стоял согнувшись, чтобы отдышаться. После этого, почувствовав себя лучше, он стал осматривать землю вокруг.

— Что ты ищешь? — спросил Сан.

— Знак, я поставил его здесь три года назад, и он должен еще быть на месте.

Идо стал ощупывать землю пальцами, наконец нашел то, что искал, и улыбнулся.

— Помоги мне.

Он показал Сану лоскут странной ткани, который был едва заметен среди песка. Этой тканью Идо пользовался в основном во время повстанческой войны: она была идеальной маскировкой для тайных входов в акведук Земли Огня. Ее делали из особого волокна, которое Соана когда-то обработала магическим отваром из трав, он делал эту материю еще менее заметной для глаз.

— Берись за другой конец и, когда я скажу «три», — тяни, — велел он.

Маскировочное покрывало достаточно легко сдвинулось с места, и среди запахов поднявшейся пыли Идо узнал запах Соаны. На одно мгновение он словно оказался далеко отсюда, в стране, где воспоминания еще плотны и материальны, как действительность.

— Что это?

Идо вздрогнул и очнулся.

Под покрывалом из ткани оказалась лестница, спускавшаяся в глубь земли. Мальчик смотрел на нее разинув рот, и гном не мог не почувствовать удовольствия. Во время войны против Дохора у всех новичков было такое лицо, когда он в первый раз приводил их сюда. При первом соприкосновении с жизнью повстанцев они все теряли дар речи.

— Сейчас увидишь, — ответил Идо и первым стал спускаться вниз.

Вода текла по руслу, ширина которого была около двух локтей, а глубина — примерно такая же; сводчатый потолок акведука возвышался над стенами боковых проходов, где два человека с трудом могли пройти рядом. Идо и Сан шли быстрым шагом по одному из них, вдоль канала, который слабо освещал их факел. Время от времени от прохода отходили вспомогательные ответвления, по которым вода текла в другие места — в глубину гор, в какой-нибудь крупный город или в Землю Скал, в реку Пассэл, из которой в Землю Огня поступала вода. Здесь было невыносимо жарко и сыро, но Идо чувствовал себя дома.

Он прекрасно помнил все. Каждый подземный ход казался ему старым другом, и он уверенно входил в этот ход, ощупывая стены кончиками пальцев. Все было совершенно таким же, как три года назад, когда сопротивление было подавлено и акведук Земли Огня, который был его опорным пунктом, опустел. Дохор для надежности приказал затопить некоторые проходы, но эта сеть каналов была так велика, что ее невозможно было уничтожить полностью. Правду говоря, почти никто не знал точно, на какое расстояние этот лабиринт тянется под землей. А Идо это знал, здесь была его родина, и он хорошо знал еще доступные и безопасные проходы.

После не очень долгого пути гном остановился: он и мальчик были на месте. Перед ними открылся огромный зал, местами освещенный светом, который проникал сюда из большого плафона в своде. Таких плафонов в акведуке было много, и снаружи они все были замаскированы кучками камней и густым кустарником. Этот зал раньше был резервуаром для воды, и в стенах были проделаны маленькие извилистые углубления и столько же проходов — в дома повстанцев.

Теперь, когда в них не было жильцов, это место было больше похоже на склеп, чем на место исторического сражения. Но память Идо быстро населяла зал его товарищами по борьбе, друзьями, женщинами и детьми. Для него эти маленькие черные воронки осветились бледным светом и как призраки перенесли его в прошлое, воскресив в памяти полное жизни и движения пестрое сообщество, среди которого жила и Соана. Идо хорошо помнил ее, свою женщину, — как она, с каплями пота на лбу и всегда с ласковой улыбкой на губах, вела в школу детей повстанцев или увеличивала силу оружия бойцов с помощью своей магии. С тех пор как Соана умерла, он не нашел в мире ничего, что могло бы соперничать с ее красотой.