— Что именно?

— Телефон. Чтобы она отдала кому-то свой мобильник? Никогда в жизни. — С Анной он мог легко говорить о чем угодно, не опасаясь, что она начнет ему возражать. На серьезные темы труднее было общаться с Бринн и ее сыном — взять хотя бы сегодняшние разговоры, — а с тещей это получалось непринужденно. — С ее-то желанием все и всегда держать под контролем.

С языка, однако, не сорвалось обычное «с ее сумасшедшей одержимостью все контролировать».

Но на хмуром лице Анны мелькнула улыбка, словно она уловила, что он имел в виду.

— Да, такая уж у меня дочурка. Ты прав.

Грэм взялся за городской телефон. Набрал номер.

— Заместитель шерифа Мюнс слушает.

— Эрик, привет. Это Грэм.

— Привет! Как дела?

— Шериф на месте?

— В такое время? Нет. Он, как правило, отправляется домой в шесть, самое позднее — в семь.

— Послушай. Бринн отправилась на задание сегодня вечером. К озеру Мондак.

— Да, я знаю.

— Так вот, она до сих пор не вернулась.

Молчание.

— Не вернулась? Но туда от вашего дома минут сорок. Вы же на севере города. Сорок минут максимум. Я бы домчался за полчаса.

— Я позвонил. Ответил какой-то другой офицер. Сказал, что там насилие в семье и Бринн этим занимается. Что уже вызвали службу охраны детства или нечто в этом роде.

Пауза.

— Не слышал ни о чем подобном. С кем ты разговаривал?

— Точно не помню. По-моему, фамилия его Биллингс.

— В нашем офисе таких нет. Подожди, не вешай трубку… — Послышались звуки приглушенного разговора.

Грэм потер глаза. Бринн тем утром поднялась в пять. А сам он — в пять тридцать.

Помощник шерифа снова взял трубку:

— Грэм, мне сообщили, что парень, звонивший по девятьсот одиннадцать, потом извинился за ошибочный вызов. Бринн должна была развернуться и ехать назад. Это произошло в семь или в половине восьмого.

— Я знаю. Но тот офицер сказал, что на самом деле ошибки не было. Там разгорелся семейный скандал, и они попросили Бринн уладить его. Могла она там пересечься с людьми из полиции штата или городскими копами?

— Всякое бывает, но вообще-то такими случаями городские не занимаются.

Эти слова заставили Грэма похолодеть.

— Что-то здесь не так, Эрик.

— Позволь мне поговорить с шерифом. Он перезвонит тебе сам.

Грэм дал отбой. Обошел кухню. Оглядел участок новой плитки на полу. Поправил пачку счетов. Провел пальцем линию по пыльной поверхности маленького телевизора с комнатной антенной. Прислушался к звукам компьютерной игры наверху.

Черт побери! Почему мальчишка совершенно его не слушается? Он решил, что лишит Джоуи скейта до конца учебного года.

Злость это или инстинкт?

Зазвонил телефон.

— Да?

— Грэм? Это Том Даль. Эрик только что позвонил. Мы проверили в полиции штата. Никто не получал вызовов от озера Мондак. Ни в Клосене, ни в Пойнт-оф-Роксе, ни даже в Хендерсоне.

Грэм повторил свой рассказ Эрику, слегка раздраженный, что тот не посвятил шерифа в детали.

— Того офицера звали Биллингс, — закончил он.

На несколько мгновений на другом конце провода воцарилось молчание.

— «Биллингс» — это название шоссе между Клосеном и национальным парком.

То есть название, свежее в памяти у кого-то, вынужденного с ходу придумать себе фальшивое имя. У Грэма вспотели ладони.

— На ее телефоне снова включается автоответчик. Том, я сильно встревожен.

— Что-то произошло? — раздался вдруг голос Джоуи.

Грэм поднял голову. Мальчик стоял посреди лестницы и слышал разговор.

— Что-то плохое с мамой?

— Ничего страшного. Возвращайся в постель. Все будет хорошо.

— Нет, что-то не так.

— Джоуи! — прикрикнул Грэм. — Иди к себе, сейчас же!

Какое-то мгновение Джоуи смотрел на него, и от холода в его взгляде у Грэма дрожь прошла по спине, потом повернулся и затопал вверх.

В дверях появилась Анна, увидела лицо зятя и шепотом спросила:

— В чем дело?

В ответ тот помотал головой.

— Я разговариваю с шерифом. — И снова в трубку: — Что нам предпринять, Том?

— Мы отправим туда людей. Послушай, расслабься пока, а? Возможно, у нее сломалась машина, а у мобильного пропадает сигнал…

— Тогда кто такой Биллингс?

И после еще одной паузы шериф сказал:

— Мы выезжаем туда немедленно, Грэм.

Задыхаясь, с лицом, покрытым бисеринками холодного пота, Мишель склонилась, опершись на свой костыль из бильярдного кия. Бринн встала рядом. Они все еще находились на тропе «Джолиет», укрывшись в зарослях можжевельника и самшита, запах которого всегда напоминал Бринн мочу.

Они были уже почти в километре от развилки со знаком «Опасно!» и скамьей для отдыха, бежали из последних сил.

Сейчас в отдалении они видели направленный вниз луч фонарика, медленно обводящий уступ и скалу под ним, пока Харт с напарником обдумывали спуск. Потом женщины опять двинулись по тропе, перемещаясь с максимально доступной им скоростью.

Преступники снова попались на уловку, придуманную Бринн: крик, сломанную ветку, обильные следы крови — ее собственной — на уступе скалы. Теперь они спустятся в долину либо по скале, либо по тропинке вокруг озера Апекс, чтобы добраться до поста рейнджеров. Это даст Бринн и Мишель не меньше часа безопасности, пока Харт с партнером сообразят, что были введены в заблуждение.

В конце концов решающим фактором оказалась не боязнь высоты Мишель — или самой Бринн. Она просто поняла, что, даже если им удастся успешно спуститься по скале и двинуться по заросшей лесом долине, времени все равно не хватит. Мужчины перемещаются быстрее и настигнут их на полпути к посту. Зато скала позволяла сбить преследователей с толку. Бринн сломала ветвь дерева так, чтобы это выглядело несчастной случайностью. Затем аккуратно спустилась на уступ скалы. Там, глубоко вдохнув, разрезала кожу на голове кухонным ножом. За время работы в полиции она успела многое узнать о повреждениях черепа и знала, что рассечения кожи не слишком болезненны, но дают обильные кровотечения. (Всю эту информацию она почерпнула не только расследуя автоаварии, но и помогая Джоуи в его передрягах.) Накапав достаточное количество крови на камни, она взобралась наверх, и они с Мишель устремились дальше по тропе «Джолиет».

Теперь она еще раз посмотрела назад. Бегающий луч фонарика все еще виднелся сквозь деревья. Потом тропа сделала поворот, и убийцы пропали из виду.