Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ольга Петровна плюхнулась в кресло без приглашения, извлекла из кармана сигарету, зажигалку и закурила.
– А вы не могли бы здесь не курить? – спросила я.
Я терпеть не могу, когда накурено. Дым был единственным, что в свое время мешало моей работе в стриптизе. Это самый неприятный для меня запах.
– Я не могу не курить после всего случившегося, – заявила Ольга Петровна. – А ты можешь открыть иллюминатор. И кондиционеры тут хорошие. И вообще есть специальная вытяжка для дыма. Только я не знаю, как ее включить.
– Какая еще вытяжка? – не поняла я.
– Да сынок мой устанавливал какую-то систему. Он мне когда-то объяснял, но я слушала вполуха. То есть на яхте можно в каюте дымить, как паровоз, потом включаешь эту систему – и воздух чистый. Японцы все сделали. Ты не знала?
Я покачала головой.
– Значит, спросишь у кого-нибудь. Пойми ты: мне сейчас без сигареты никак! Или пить надо, или курить. Пить я не люблю. А вот сигареткой себя побаловать… Ладно, я не об этом с тобой разговаривать пришла. Что ты собираешься делать дальше?
– В смысле?
– Ты прекрасно поняла, о чем я спрашиваю! – рявкнула Ольга Петровна.
Мне хотелось ляпнуть про какой-нибудь лимфодренаж или лифтинг, но я сдержалась.
– Если вы про вашего сына, то с ним я разведусь. Он сам со мной уже давно собрался разводиться, только не поставил меня в известность. Почему-то он не хотел сделать это цивилизованно. Придумал весьма оригинальный способ.
– На тебя что-то записано из имущества?
– А что?
– А то, что и на меня записано немало. И кто у нас с тобой наследник?
Я молчала.
– А наш с тобой наследник, Лера, – мой сыночек, – ответила сама себе Ольга Петровна.
– У меня тоже есть сын, – напомнила я.
– Он – несовершеннолетний. А мой сын – его родной папочка. Так что до совершеннолетия Вовы все достается моему сыну. Кстати, что за дельце ты провернула с ребенком? Ведь этот же мальчик, который плывет с нами на яхте, – не твой сын?
– Нет, – подтвердила я. Какой смысл было это теперь отрицать?
– А где твой ребенок?
– Вы на самом деле думаете, что я вам это скажу?
Ольга Петровна задумчиво посмотрела на меня.
– Ты все правильно сделала, Лера, – устало сказала свекровь. – То есть не все. Сама-то ты зачем отправилась в это плавание?
Я пожала плечами.
– Думала, что вам с ребенком обоим не спастись? – продолжала Ольга Петровна усталым голосом. – Знаешь ли, о себе тоже надо думать. Себя любить надо. Больше всех себя любить надо! Я это поняла слишком поздно. Я очень любила Юриного отца. И чем он мне отплатил?
Я решила выяснить, что же все-таки случилось с отцом Юрия Владимировича. Муж никогда про него не рассказывал. Он его даже никогда не упоминал! Его словно не существовало. Насколько мне было известно, его растила одна мать, Ольга Петровна. Ну а раз предоставляется такая возможность, что же не узнать? Причем, так сказать, из первых рук.
– Где сейчас отец Юрия Владимировича? – спросила я.
– Понятия не имею, – ответила Ольга Петровна. – Я даже не знаю, жив он или мертв.
– Вы с ним давно не виделись?
– Мы виделись еще до Юриного рождения… – печально сообщила Ольга Петровна.
– Он погиб?
– Ну, может, потом и погиб. Я не знаю.
– Сел в тюрьму?
– В тюрьме сидел, – кивнула свекровь. – И в психушке. А потом его в США выслали.
Я моргнула. А Ольга Петровна рассказала мне то, что знала про отца моего мужа.
У них была большая любовь, очень большая – по крайней мере с ее стороны. Но у нее очень тяжело протекала беременность, а Владимир Юрьевич – отец моего мужа – был молодым горячим мужчиной, и ему явно требовалась женщина. Правда, в те времена было не принято открыто заводить любовницу, и развод грозил проблемами на службе.
Владимир Юрьевич не задерживался на работе. Наоборот, он вовремя возвращался домой и чуть ли не сразу же ложился спать, что удивляло молодую супругу и ее мать, вместе с которой они жили. Но Владимир Юрьевич говорил, что очень много и напряженно работает. С другой стороны, что волноваться? Мужик-то дома!
Однажды ночью Ольга Петровна проснулась и не обнаружила мужа рядом с собой. Почему-то это ее сильно взволновало. Она подождала – мало ли, в туалет пошел? Но муж не возвращался. Тогда она пошла его искать – и не нашла. А входная дверь была заперта изнутри. Он не мог закрыть защелку снаружи! То есть он из квартиры не выходил, но в квартире отсутствовал.
Ничего не понимая, Ольга вернулась в кровать и сама не заметила, как заснула. Проснулась еще через какое-то время – муж спит рядом. Она уж было подумала, что ей просто приснился странный сон.
Но, проснувшись на следующую ночь, она опять не обнаружила мужа. В голову лезли разные мысли, включая мистические объяснения исчезновения супруга – хотя в советские времена мистика была не в почете и никакие маги с колдунами себя в газетах не рекламировали и по телевизору не выступали. Однако беременной женщине было не до марксистско-ленинских обоснований всего сущего. Тем более что она совсем недавно ходила к бабке узнавать пол будущего ребенка – УЗИ-то еще не было. Были народные приметы, народные способы, которыми не гнушались.
В общем, в ту ночь Ольга Петровна решила попить чайку на кухне. Зашла на кухню – и обомлела: перед окном болтался конец скрученной простыни…
Какое-то время Ольга Петровна стояла, не двигаясь. Она несколько раз моргнула, но простыня никуда не исчезла. И молодая беременная женщина пошла будить маму.
Мама соображала гораздо быстрее. В результате они вместе сели пить ночью чай и ждать блудного мужа и зятя.
В квартире над Ольгой и ее матерью проживала разведенка с сыном и родителями. Бывший муж соседки сверху мотал срок за антисоветскую пропаганду и агитацию. Женщина в свое время быстренько с ним развелась после того, как узнала, какое обвинение ему предъявили. В советские времена это было пострашнее обвинения в банальной краже. И могло отрицательно сказаться на родственниках.
Когда блудный Владимир Юрьевич все-таки решил вернуться к законной супруге по простыне после блуда, его на кухне совсем не с распростертыми объятиями встретили беременная супруга и теща. Был дикий скандал. Теща орала, что могла бы балконную дверь закрыть, а простыню сорвать, зятьку было бы полезно на морозце на балконе посидеть. Зятек заметил, что в таком случае ему бы сверху еще одну простыню спустили, и он ушел бы навсегда туда жить, что в результате он и сделал на следующий день.
– Ваш муж бросил вас беременную ради более старшей женщины с ребенком? – Мне было искренне жаль свекровь. – И жил в квартире над вами? Он хоть к ребенку-то приходил?