союзе с одним из мадианитских племен обратился к знаменитому в то время прорицателю Валааму, предлагая ему огромные дары за то, чтобы он своей волшебной силой проклял Израиля и тем обессилил его против оружия Валака.

Валаам жил в Пефоре, на реке Евфрате, на родине Авраама, и потому у него сохранилось отчасти знание истинной религии и даже память об обетовании Аврааму и семени его. Но как прорицатель он был представителем языческого мира и за богатые дары, несмотря на внушения и предостережения свыше, согласился на предложение Валака. Уже на самом пути к Валаку Валаам получил новое предостережение от бессловесной ослицы, которая, заговорив голосом человеческим, «остановила безумие пророка». Но он «возлюбил мзду неправедную» (2 Петр. II, 16, 15) и за нее готов был пренебречь всяким предостережением. Узнав о его приближении, царь Валак выехал к нему навстречу и в честь его задал блестящий пир. Затем приступлено было к делу проклятия. Валак возвел прорицателя на гору, посвященную Ваалу, откуда открывался вид на стан израильский. Там построено было семь жертвенников и принесена богатая жертва. Перед самым проклятием Валаам все еще колебался совершить столь неправое дело и вопрошал Бога, отдавая себя в Его полную волю. И воля Божия восторжествовала над любителем неправедной мзды. Вместо проклятия Валаам произнес торжественное благословение Израилю и первое свое слово заключил возвышенным пожеланием: «Да умрет душа моя смертию праведников, и да будет кончина моя, как их!» Изумленный и разгневанный Валак, сделав укор прорицателю, возвел его на другую гору Фасги, чтобы он оттуда попробовал проклясть его врагов; но Валаам с этой горы произнес опять благословение Израилю. Валак попробовал еще раз возвести прорицателя на третью гору, на вершину Фегора, но оттуда Валаам произнес еще более возвышенное благословение, содержащее в себе предсказание, что «семя израильского народа будет как вешние воды, превзойдет Агага[12] царь его и возвысится царство его», и заключил словами: «Благословляющий тебя благословен и проклинающий тебя проклят». А когда воспламенился гнев злополучного Валака, то Валаам заключил свои невольные благословения явным пророчеством о пришествии Мессии. «Вижу Его, — сказал вдохновенный Валаам, — но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова, и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых. Пришедший от Иакова овладеет городом».

Предсказав будущую судьбу тогдашних исторических народов, Валаам «пошел обратно в свое место», а Валак, потерпев полную неудачу в своем коварном замысле, должен был изыскивать новые средства для борьбы с Израилем. Но ему помог в этом опять Валаам, который, лишившись своей «неправедной мзды» на одном деле, очевидно, хотел получить ее на другом. По его совету моавитяне попытались отвратить Израиля от его главной крепости — Иеговы — искушениями сладострастия, и искушение было слишком велико для столь непостоянного народа. Он вполне предался преступной страсти и начал блудодействовать с дочерьми Моава (а также особенно с мадианитянками), и это преступное увлечение привело его к идолопоклонству, так что Израиль «кланялся богам их и прилепился к Ваал-Фегору», т. е. худшей форме языческого распутного идолослужения. Тогда «воспламенился гнев Господень на Израиля». Нужно было очистить стан израильский от такой скверны. Ревнителем истины выступил Финесс, сын Елеазара-первосвященника, внук Аарона, и копьем пронзил одного наглого блудника вместе с мадианитянкой, после чего последовало общее избиение всех блудников, которых и погибло 24 000 человек. Финессу за благочестивую ревность дано было обетование вечного священства в его потомстве. Но скоро постиг праведный суд Божий и самого советника на злое дело. По повелению Божию израильтяне должны были истребить мадианитян, и в последовавшем избиении убит был и Валаам.

Но перед этим отмщением народу-соблазнителю произведены уже были, между прочим, важные приготовления ко вступлению в Землю обетованную. С этой целью произведено было новое народосчисление, необходимое для правильности предстоящего раздела земли. По этому счислению оказалось, что только колено Левиино возросло на семьсот человек, а все остальные уменьшились в числе на 1820 человек, так что вся численность народа определялась в 601 730 человек мужского пола, годных для войны. Но это было уже новое поколение, родившееся и воспитавшееся в пустыне. Из старого поколения остались в живых только Иисус Навин и Халев — в награду за свою верность завету Божию.

На пороге Земли обетованной Моисей с печалью вспоминал, что ему самому не суждено войти в нее и Бог возвестил ему близкую смерть. После неуслышанной молитвы об отмене этого определения Божия Моисей просил себе преемника и по указанию Божию возложил на Иисуса Навина звание вождя народа в присутствии первосвященника и народа. Затем сделаны были окончательные распоряжения об овладении и разделе Земли обетованной. Так как колена Рувимово, Гадово и половина Манассиина, особенно богатые скотом, просили Моисея позволить им остаться на привольных пастбищах по левому берегу Иордана, то вождь соизволил на их просьбу, взяв с них обещание помогать остальным коленам в борьбе с общим врагом. Остальные колена по вступлении в Землю обетованную должны были совершенно очистить ее от идолопоклонников-хананеян и разрушить их кумиры, и каждому колену заранее был назначен особый участок в потомственное неотъемлемое владение. Сорок восемь городов отведены были для колена Левиина, которому не назначалось особого земельного участка, и из них шесть городов сделаны местами убежищ для неумышленных убийц.

Большая часть этих подробных распоряжений уже, по-видимому, происходила под руководством Иисуса Навина, а сам Моисей, уже чувствуя на себе дыхание смерти (хотя «зрение его не притупилось, и крепость в нем не истощилась»), спокойно предался пророческому созерцанию и той внутренней духовной жизни, которая доселе стеснялась в нем заботами обыденных трудов. Перед своей кончиной он хотел еще раз торжественно повторить народу весь закон, данный ему Богом, а также обозреть и все те милости и чудеса, которых удостоился народ со времени освобождения от рабства египетского. После этой великой законодательной и нравоучительной беседы, для того чтобы еще более внушить народу важность заповедей Божиих, он заповедал по переходе Иордана начертать их на алтареобразном памятнике на горе Гевал и при всенародном собрании произнести на этой горе проклятия против нарушителей, а на горе Гаризим — благословения на блюстителей закона. Еще раз сделав наставления народу, Моисей «написал закон сей и отдал его священникам, сынам Левииным», и повелел положить эту книгу закона в ковчег Завета в вечное свидетельство народу.

После беседы Моисей воспел пророческую песнь: «Внимай, небо; я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих». В ней изображены все благодеяния Божии, на которые народ столько раз отвечал грехами и преступлениями,