Официант сервировал закуски, чайка по-прежнему терпеливо поджидала. С детским наслаждением Амалия кидала ей крохотные кусочки хлеба, которые птица ловко ловила в воздухе.

— Чайка — настоящая профи, она проделывает этот трюк не в первый раз, — сказал Ансгар, любуясь ловким животным.

Валерия не обращала внимания на забавную игру и поменяла тему:

— Не хотелось портить вам аппетит, однако меня все-таки очень беспокоит судьба Ортруд. Любопытно узнать, что они теперь предпримут.

— Насколько мне известно, всем судам сразу же был дан сигнал бедствия. К сожалению, как считает судовой врач, алкоголь существенно увеличивает опасность переохлаждения, поэтому шансов на спасение практически нет, — посетовала Эллен. — Кроме того, Герд нашел в записях Ортруд несколько пассажей, которые указывают на склонность к самоубийству.

— Дневник? — живо заинтересовался Ансгар. — Это, должно быть, очень, очень интересно!

— Если бы я собралась броситься в море, то в любом случае обязательно прихватила с собой дневник, — сказала Амалия.

— Ошибаешься, — возразила ей Валерия. — Большинство самоубийц отнюдь не желает сводить счеты с жизнью, а всего лишь не хочет продолжать жить в невыносимых лично для них условиях. Причем неизлечимо больные занимают среди них особое положение. Суицид почти всегда — это крик о помощи или, если хочешь, обвинение, и поэтому депрессивным людям важно, чтобы окружающие прочли эти обвинения, почувствовали себя виноватыми в их смерти и тем самым были бы наказаны на всю оставшуюся жизнь.

— А как выглядит этот дневник? Она писала карандашом или золотыми чернилами? — спросила Амалия.

— Герд мне прочитал оттуда кое-какие выдержки, сама я его в руках не держала. Внешне он мне немного напомнил девичий дневник Клэрхен: с терракотовой обложкой и крохотным замочком. Ясно только, что она завела дневник специально на время путешествия, поэтому в нем не так много записей.

Амалия зевнула:

— Ну и что мы будем делать дальше?

Валерия не без иронии ответила:

— Ну, если речь о тебе, то к твоим услугам четыре великих S любого туриста: Sightseeing, Shopping, Souvenir, Show![25]

— Первый пункт уже пройден, — недовольно отреагировала Амалия.

— Во всех городах есть улица, похожая на цюрихскую Банхофштрассе, — продолжила Валерия. — В Праге ее называют Шик-Чек-Шок-штрассе: как только у человека загораются глаза при виде шикарной одежды, он достает чековую книжку и испытывает шок, узнав, какую сумму ему придется выложить. Тебе там нужно обязательно побывать!

— Чушь это все и не для меня, — буркнул Ансгар. — Я предпочту устроиться поудобнее и наблюдать за тем, как учителя биологии приводят сюда на экскурсию школьников. Принудительное занятие тоже имеет отношение к рабству.

— Мой муж частенько прогуливал школу, — сказала в оправдание Валерия. — Он хоть и не дал превратить себя в раба, но ценой серьезных пробелов в образовании. И все же у меня не выходит из головы бедняга Герд. Что ему делать в этой ситуации? Не может же он продолжать путешествие как ни в чем не бывало!

Об этом Эллен как-то не подумала. В ее воображении они с любимым рука об руку гуляли по живописным улицам следующего городка.

— Я знаю только, что у Дорнфельдов нет собаки, но есть дети, — задумчиво вставил реплику Ансгар. — Герд наверняка поспешит сообщить им печальное известие лично.

— Нам тоже придется прервать плавание, мама? — спросила Амалия и надулась. — Осталось всего несколько дней, и мне бы хотелось ими насладиться!

— Воистину доброе сердечко пригрела на груди мадам Тункель, — заметил Ансгар Валерии.

Эллен решительно встала, смяла бумажную салфетку и бросила купюру на стол. Подобные подтрунивания малознакомых людей были ей сейчас особенно неприятны.

Встретиться с Гердом удалось только вечером. Он выглядел сильно утомленным. Пришлось выдержать многочасовую беседу с чинами из уголовной полиции, корабельным офицером безопасности и представителем консульства.

— Пойдем поедим, — сказал он. — Только не за нашим столиком в ресторане. Найдем тихий уголок, где нас никто не услышит.

Сначала они опустошили тарелки в салат-баре, а затем нашли столик на двоих под колонной. Где и с кем будет ужинать Амалия, Эллен было все равно. С неприятным удивлением Эллен наблюдала за тем, как Герд в большом количестве поглощал вареную кукурузу.

— Они заказали мне на завтра билет на самолет из Ниццы до Мюнхена, — произнес он с набитым ртом. — Прямо сейчас буду собираться и сойду с корабля, так как они позаботились и о номере в отеле в Монте-Карло на эту ночь. До сына я не дозвонился, он все еще в Штатах, а Франциске сообщу скорбное известие лично.

— На кого учится твоя дочь?

— Экономика и менеджмент. С некоторых пор она живет в общежитии в Мюнхене с двумя сокурсницами.

Разочарованию Эллен не было предела, однако она этого не показала:

— Тебе будет легче, если я тебя провожу?

— Я оценил твой душевный порыв, но смысла в этом не вижу. Франци тебя не знает и вообще не в курсе наших запутанных родственных отношений. В любом случае тебе лучше остаться на судне до конца путешествия, в конце концов, все оплачено. Подумай об Амалии, для нее прекращение отдыха будет как холодный душ. Кальви очарователен, и ты сможешь обойти его весь за один день, в нем всего пять с половиной тысяч жителей.

Герд поглядел на часы: через час корабль должен был продолжить путь на Корсику.

— Могу я еще что-нибудь для тебя сделать? — спросила Эллен.

— На самом деле нет. Мне приходит в голову только одно: не могла бы ты завтра собрать вещи Ортруд, мне их перешлют. Администрация судна ведет себя в высшей степени услужливо и сочувствует моему положению.

Эллен дала обещание. Вскоре после этого разговора Герд поспешил в свою каюту. Карибский салат не утолил голода. Эллен взяла себе еще две бараньи котлеты с баклажанами, картошку и помидоры-гриль и на десерт — двойную порцию блинчиков креп-сюзетт. Поужинав, она устроилась поблизости от трапа, где решила дождаться Герда, чтобы попрощаться.

— Без церемоний, — попросил Герд и обнял Эллен. — Ах, пока не забыл: вот моя бортовая карта, без нее ты не попадешь в мою каюту. Я скоро тебе позвоню!

Филиппинец нес за Гердом оба его чемодана, внизу уже ждал катер. Эллен успела только кивнуть Герду, так как на палубе скопилось много зевак, желающих поглазеть на скорое отправление судна. Герд поднялся на борт катера и в последний раз обернулся. Потом застучал мотор катера, и судно отошло от берега. Город напротив вспыхнул огнями, наступали сумерки.

По дороге в каюту Эллен встретила дочь.