Леди Гетти наконец слезла со стола, на котором сидела, скрестив самые длинные ноги в Соединенном Королевстве, перебралась в кресло, подлила себе камры, спросила:

— А покрепче чего не найдется?

— Найдется, — заверил ее сэр Кофа. — Сэр Халли у нас очень хозяйственный.

— Был хозяйственный. До вчерашнего вечера, — вздохнул Джуффин. — А теперь нашими общими стараниями… Впрочем, нет. Бомборокки я все-таки зажилил.

Извлек из ящика письменного стола едва початую бутылку, щедро плеснул леди Гетти, поймал мой заинтересованный взгляд и достал еще одну кружку.

— Только не увлекайся. Глоток, и всё. День, считай, только начинается.

За пару часов до полуночи подобные заявления звучат не слишком оптимистично. Но выбора у меня не было — если начальство сказало, что день начинается, значит, начинается, точка.

— И все-таки, леди Гетти, что вы имеете в виду, когда говорите «просто»? — спросил сэр Джуффин.

Она немного подумала, отхлебнула бомборокки и, похоже, решила, что имеет смысл все рассказать.

— У Хамбары есть приятель из Семилистника. Вроде бы Старший Магистр, если не врет. Лично я с ним не знакома, и по имени Хамбара при мне его никогда не называл. Про должность этого господина могу сказать только, что ее грешное название состоит из восемнадцати слов, из которых я запомнила всего два: «мастер» и «оберегающий». А на самом деле он — что-то вроде кладовщика. Так мне, во всяком случае, объяснили… Кстати, если кто-нибудь одолжит мне свою трубку и порцию табака, я буду считать себя его должницей.

Услышав ее просьбу, я второй в жизни пожалел, что не курю. В первый раз я, помнится, пожалел об этом, когда сбежал из очередной школы и застал дома Анчифу. Братец мой как раз купил по дешевке большую партию скверного угуландского табака, к которому питает необъяснимую слабость, зато его многочисленные курительные трубки были так хороши, что я чуть не лопнул от зависти и решил немедленно выучиться хитроумному искусству пускать дым кольцами. Выкурил чуть ли не половину братних запасов за один присест и навсегда закрыл для себя этот вопрос. Как вообще жив остался — до сих пор не понимаю.

Поэтому трубку леди Гетти одолжил сэр Джуффин.

— Хамбара сказал мне, что в кладовых Семилистника уандукских благовоний больше, чем дерьма в кишках обжоры. И никому они не нужны, вот что обидно! Орденские алхимики предпочитают делать все сами, с нуля. А хранятся благовония долго, но все же не вечно. Еще лет через сто их можно будет только выбросить и забыть. Поэтому его приятель кладовщик решил немного подрасчистить завалы. И заодно заработать — зачем выбрасывать то, что можно продать? Он был готов продать очень дешево, лишь бы надежному человеку, который не разболтает, откуда товар. Хамбара решил, что наварить на этом деле должна я, и был совершенно прав. Это справедливо. Видите ли, как сейчас обстоят мои дела: муж, три задницы над ним в небе, покупает у меня куманское сырье по льготной цене, аргументируя это тем, что мы — одна семья. Однако процентов от выгодной продажи составленных им ароматов Королевскому двору я не получаю. Муж считает, что это правильно. Говорит, что ни один мастер не делится прибылью с поставщиком сырья, какие бы скидки тот ему ни делал. Дескать, это просто не принято. Оправдывается тем, что тратит свое состояние почти исключительно на мои нужды. Справедливости ради скажу, что так и есть, мне даже просить обычно не надо, достаточно подумать. Сэр Кетторама прижимистый делец, но как супруг он отзывчив и вовсе не скуп.

Грешные Магистры, какие, оказывается, сложные отношения бывают у людей, подумал я. Сэр Джуффин тоже озадаченно качал головой. И только сэр Кофа хранил невозмутимость — дескать, обычное дело, еще и не такое в семьях случается.

— Однако я бы предпочла, чтобы все было наоборот, поскольку от щедрости мужа выгадываю только я сама, а от его скаредности страдают мои люди. Капитан, как вам, наверное, известно, выплачивает премию команде в зависимости от своего дохода. А я после замужества, вопреки собственным расчетам, стала зарабатывать не больше, а меньше, чем в те времена, когда продавала товар посторонним. Поэтому предложение Хамбары чрезвычайно мне понравилось. К тому же мы оба в ту пору печалились, что не имеем возможности подолгу бывать вдвоем. А тут такой случай. Только и хлопот — шикку хорошо спрятать, но с ней мне Хамбара помог. Отличное заклятие наложил, я сама ее не вижу, пока на борт на ощупь не поднимусь. А его приятель продает нам товар всего по десятке за тюк, за такие деньги даже в Куманском Халифате разве только пепел купишь. Минимальная цена на рынках Капутты — сорок корон, в Кумоне — тридцать, да и то если очень повезет. А я брала с Кетторамы, как прежде, по восемьдесят. Раньше на одном тюке двадцать, в лучшем случае двадцать пять корон зарабатывала, потому что все дорожные расходы за мой счет, а теперь после выплаты таможенных сборов имею шестьдесят пять корон чистой прибыли — нет дороги, нет и расходов. За один рейс я привожу не меньше двух дюжин тюков благовоний, вот и подсчитайте разницу… Навар я честно делила с командой. Ребята очень довольны, хоть и скучают, конечно, без дела. Зато дома с садами уже почти все себе купили — одни в Новом городе, а другие и вовсе на Левом берегу. Где это видано, чтобы простой моряк мог себе такое позволить? А мои люди могут. Как я была рада — слов нет! Если бы еще у Хамбары в доме безвылазно сидеть не приходилось, совсем славно было бы.

— А разве не ради этого все затевалось? — встрял я. Она меня наконец узнала. И улыбнулась так ослепительно, словно мы встретились на карнавале, а не в кабинете начальника Тайного Сыска.

— Драть тебя всем лесом, Анчифин братишка! А я все думаю — на кого похож? Ну надо же, совсем взрослый стал! Ты, получается, теперь тут работаешь?

— Получается, — согласился я, едва сдерживая желание броситься ей на шею — надо же, узнала!

— Понимаешь, — теперь она обращалась только ко мне, — поначалу я и сама думала, что все затевается ради любви. А деньги — просто приятное дополнение. Но оказалось, деньги все-таки важнее. Потому что сидеть взаперти и не видеть никого, кроме Хамбары, мне надоело еще в первый раз. Но мои люди были так довольны, что я подумала — ладно, ничего, потерплю еще год-другой, пусть они сперва достроят и обставят свои дома. А уж потом настранствуемся вволю. Однако я переоценила свою выдержку. Сегодня поняла, что, если в ближайшие дни не выйду в море, лежать мне в Приюте Безумных, как дерьму в горшке. В конце концов, можно взять в Куманском Халифате что-нибудь еще. Например, пряности. А потом вернуться и забрать товар у этого кладовщика. Двойная выручка — чем плохо? И Хамбара со мной согласился, так что все было в порядке… Вроде бы. Осталось понять, как я тут оказалась сразу после того, как прилегла ненадолго вздремнуть. И что теперь будет со мной и с кораблем? Имейте в виду, что бы ни случилось, мои люди в этом деле не замешаны. Никто из них не знал, что происходит, просто верили мне на слово, выполняли приказ, радовались большим деньгам — и это всё.

— Да ничего особенного с вами не будет, — пожал плечами сэр Джуффин. — Обманывать мужей Кодекс Хрембера, хвала Магистрам, не запрещает. Дорого продавать то, что почти даром досталось, — тем более. Вот колдовать, чтобы спрятать корабль, конечно, серьезное нарушение закона. Но поскольку это проделывал Хамбара Гаттон, Канцелярия Скорой Расправы при всем желании не сможет предъявить вам обвинение.