Без Майи ему незачем было возвращаться домой.

Три месяца назад

Приглушенное сияние разноцветных светильников, спрятанных по всему периметру, окутывало патио фантастическим ореолом, делая похожим на декорацию. Пальмы, нависающие над оградой, были самыми настоящими, но окружающая обстановка создавала ощущение, будто они искусственные, которое рассеивалось, когда ветерок начинал шелестеть в листьях. В самом центре фонтана посередине патио, между двумя распложенными по диагонали друг к другу барами, установили яркий белый фонарь — главный источник света — и вода вокруг него искрилась и переливалась.

«Синко» отличался классом. Большинство клубов и ресторанов в центре Майами предлагали свои услуги балующимся наркотиками юнцам лет двадцати или занимались тем, что всеми доступными способами заманивали туристов. «Синко» же привлекал людей солидных, и его владельцам каким-то непостижимым образом удалось сделать его заведением более высокого уровня, но не дороже тех мест, где по ночам предавалась разгулу молодежь. В ресторане подавали отличную еду, в баре на патио расположился диск-жокей, и в воздухе плыли звуки латиноамериканской музыки, причем самой разной, от традиционной до ритмичных клубных композиций.

«И господи, какие сюда ходят красивые женщины!»

Эта мысль металась в сознании Гейба Рио, когда он слушал Серафину, которая рассказывала про свою работу управляющей рестораном и о том, что ее родные в Тампе не понимают, чем ей так нравится Майами. Кремового цвета платье из мягкой ткани соблазнительно облегало ее фигуру, намекая на то, что под ним ничего нет. Каблуки были ровно той высоты, чтобы привлечь внимание к длинным, стройным ногам.

Гейб про себя поблагодарил своего кузена Луиса, местного завсегдатая, что когда-то привел его в «Синко». Луис хотел только пропустить стаканчик и познакомить Гейба со своими приятелями. И в первый вечер так и было. Но довольно скоро друзья Луиса стали и его друзьями, а кое-кто из постоянных посетителей и тех, кто там работал, начал его узнавать. Однажды вечером официантка по имени Анна, хитро прищурившись, спросила, что нужно сделать, чтобы он улыбнулся.

Одного этого вопроса хватило, чтобы он одарил ее долгожданной улыбкой. Впрочем, было еще далеко до той единственной вещи, которую Анна сделала, чтобы соблазнить его. Перед тем как они впервые провели ночь вместе, Гейб плохо соображал, потому что перебрал водки «Grey Goose». Он наслаждался восхитительным ароматом Анны и забыл о жене до того момента, пока не кончил.

Почти месяц после этого, страдая от чувства вины, он не заходил в «Синко». Майя наверняка догадалась, что с ним происходит что-то неладное, но давно оставила попытки разобраться в его настроениях. Очень часто, когда он возвращался домой из рейса, они занимались любовью, и Гейб забывал обо всем, погружаясь в волшебство мягких изгибов ее кофейного тела, желания и грусти в глазах, и вспоминал, как много они когда-то друг для друга значили, как он за ней ухаживал, и ее смех. Потом они лежали рядом, и Майя шептала, как она рада, что с ним ничего не случилось и он вернулся домой, а потом спрашивала, сколько он пробудет с ней на этот раз.

Остаться дома и покрасить стены. Остаться дома и починить слив в ванне. Остаться дома и завести ребенка. Остаться дома.

Но он скучал по морю и одиночеству, диковинным звукам, картинам и запахам далеких портовых городов. Как-то раз Майя сказала, что он бывает дома, только когда находится внутри нее, в остальное же время его глаза смотрят в сторону моря. Он не стал спорить.

Женщины, с которыми Гейб знакомился в «Синко» в предыдущие несколько лет, никогда не просили его остаться дома. Некоторые хотели, чтобы он пришел еще раз, но не спрашивали, когда это будет. Они не нуждались ни в чем, чего он не смог бы дать им за одну ночь. Иногда за пару часов.

Тем не менее он любил Майю и хотел быть желанным для нее, а когда понял, что не сможет жить без моря, постарался не ходить в «Синко». Но иногда ему требовалось отдохнуть от разочарованной Майи и побыть рядом с женщиной, которую вполне устраивало то, что он ей дает.

— Ты со мной, милый? — спросила Серафина, и краешки ее губ приподнялись, так что получилось нечто среднее между улыбкой и обидой.

Гейб отсалютовал ей запотевшей бутылкой пива.

— Я никуда не ухожу.

Она захлопала ресницами и приступила к новой истории, время от времени прикасаясь к его руке или поправляя рубашку. Он был по меньшей мере лет на десять старше, и в его волосах появилось серебро, но Серафина либо не замечала этого, либо именно седина привлекла ее к нему.

Они сидели на открытом патио, где играла музыка, ночное небо Майами озаряли разноцветные огни, и Серафина рассказывала ему о своем романе с преподавателем кулинарной школы и о том, как за эти несколько месяцев изысканная еда и потрясающий секс неразрывно переплелись в ее сознании.

В ее глазах медного цвета вспыхнул озорной огонек.

— Местный шеф-повар готовит обжаренные креветки с рисом и мясом молочного поросенка. Пробовал?

Гейб приподнял одну бровь.

— Нет, не пробовал. Это вкусно?

Серафина сделала глоток кайпириньи[8]и посмотрела на него сквозь бокал.

— Потрясающе.

У Гейба перехватило дыхание. На мгновение у него возникло ощущение, будто расстояние между ними испарилось и он может стянуть с ее плеч тоненькие лямки платья, которое тут же соскользнет на пол. Он так поразился остроте этого чувства, что тихо рассмеялся, удивив самого себя.

— Что тут смешного? — надувшись, спросила Серафина.

— Я неожиданно понял, что ужасно проголодался.

Она успокоилась и провела ногтями по его руке к запястью, а потом по внутренней стороне ладони.

— Я знаю, потому что тоже вдруг захотела есть. От одной только мысли о креветках у меня текут слюнки.

— Могу я угостить тебя обедом?

— Буду рада.

Гейб улыбнулся, сделал глоток пива, потянулся и взял ее за руку, чтобы увести с патио и отыскать в ресторане столик. Впрочем, он был готов есть и за стойкой бара, лишь бы выполнить желание Серафины. Они прошли сквозь толпу на патио, мимо фонтана, и шагнули на дорожку, ведущую к ресторану.

Майя стояла перед дверью, разглядывая посетителей, и в ее глазах пылала ярость. В персикового цвета блузке без рукавов, черных хлопковых брюках и туфлях на каблуках она казалась слишком скромно одетой по сравнению с остальными женщинами, но не менее красивой.

Она заметила Гейба в тот момент, когда он пытался отпустить руку Серафины.

Большинство жен тут же устроили бы сцену. Она долго искала мужа, нашла его в дорогом баре с другой женщиной и вполне могла бы поднять шум. Гейбу было бы намного проще, если бы Майя так и поступила.