В свое время я слышал немало разговоров, что эскадру Черноморского флота Сталин отстранил от участия в боевых действиях по неким высшим политическим соображениям. Мол, война уже подходила к концу, и Сталин просто боялся остаться после победы без сильного флота. Некая логика в данном посыле есть. Но, увы, документы говорят иное. Единственным следствием изгнания из состава действую­щего флота целой эскадры стали исключительно позорные для всего ВМФ события 6 октября.

Часто приходилось слышать автору и ссылки на подоб­ные катастрофы в других флотах — это и уничтожение японской авиацией британских линкоров «Рипалс» и «Кинг Джордж V», и избиение отряда немецких эсминцев в Нор­вежской операции, и последовательное безнаказанное уни­чтожение германской подводной лодкой трех английских крейсеров в Первую мировую войну и тд. С кем, дескать, не бывает! Да и три эсминца — не такая уж большая потеря в сравнении с цифрами гибели американского, английского, немецкого и японского флотов в годы Второй мировой войны.

Спору нет, в каждом шкафу есть свои скелеты. Но пусть трагедией английских линкоров занимаются английские историки и писатели, а гибелью эсминцев в Нарвике — немецкие, это их боль и их трагедии. Мы же должны в пер­вую очередь изучать собственную историю, собственные ошибки и просчеты, ибо давно пришло время говорить только правду, какой горькой бы она ни была. Что же касается незначительности потери трех эсминцев, то, воз­можно, для огромных флотов океанских держав Второй мировой это действительно было не слишком существенно. Но для нашего весьма небольшого флота такая потеря была более чем существенной. Да и есть ли цена человеческим жизням?

После 6 октября 1943 года основной боевой силой на морских сообщениях таманской группировки немецко- фашистских войск осталась лишь авиация да отчасти под­водные лодки и катера. В создавшейся обстановке только авиация оказалась способной наносить ощутимые удары по перевозкам в Керченском проливе, а также на морских сообщениях между портами Керченского пролива, с одной стороны, и Анапой и Темрюком — с другой.

Весной 1944 года началась решающая фаза битвы за Крым Понимая, что ни полуострова в целом, ни Севастополя им не удержать, немцы начали массовую эвакуацию войск, техники и припасов из Севастополя. Груженые суда шли почти непрерывной чередой. Их атаковали авиация, подвод­ные лодки и даже торпедные катера. Немцы несли потери, но основная масса судов все же прорывалась. Полностью перерезать транспортную пуповину наши так и не смогли. Считается, что при полном нашем господстве на тот момент в море и в воздухе немцы беспрепятственно эвакуировали из Крыма до 80 % своих войск, массу грузов и даже военноплен­ных. Всего из Крыма немцами было вывезено 96 888 человек. На мысе Херсонес попали в плен 24 тысячи — это были силы прикрытия. Они выполнили свою задачу и организованно сдались нашему 19-му танковому корпусу. Адмирал И. Каса­тонов справедливо считает, что «эффективность действий сил флота по срыву эвакуации немецко-румынских войск из Крыма была недостаточной».

Почему? Да только потому, что наперерез веренице вра­жеских конвоев не были брошены крейсера и эскадренные миноносцы! При полном господстве в небе нашей авиации они в течение нескольких дней могли поставить точку и полностью перерезать морскую коммуникацию против­ника. Для эсминцев это был бы звездный час — ведь именно для таких лихих действий на вражеских коммуникациях их и создавали! Потери немцев в этой ситуации возросли бы до катастрофических величин, а окружение немцев под Севастополем обернулось бы вторым Сталинградом и, как знать, насколько бы сократило время войны.

Увы, всего этого не произошло, так как корабли эскадры Черноморского флота так и остались стоять в кавказских базах. Сталин больше уже не верил черноморским адмира­лам, он не доверял их умению воевать и предпочел обойтись без крейсеров и эсминцев вместо того, чтобы из-за очеред­ного головотяпства командования ЧФ потерять последние остатки Черноморского флота. Единственный поход, кото­рый совершила после 6 октября 1943 года эскадра ЧФ до конца войны, был переход в освобожденный Севастополь, где она и встала на якоря. Все это очень грустно, но, увы, это горькая правда...

Известный российский флотоводец адмирал И.В. Каса­тонов командовал Черноморским флотом в самое непростое для него время — в 1991—1992 годах. На сегодняшний день адмирал И.В. Касатонов — один из самых авторитетных отечественных адмиралов с огромным опытом корабельной службы, а потому его мнение весьма ценно. Мы давно дру­жим с Игорем Владимировичем, и он любезно согласился предоставить мне свои соображения по событиям 6 октября 1943 года.

Вот что он пишет: «Весь комплекс неправильных реше­ний командиров в море и на берегу был налицо, как и явные просчеты нашей разведки. Военные историки это уже много раз анализировали. Был ли смысл вообще посылать корабли, чтобы в портах Ялта и Феодосия потопить 5—10 единиц каких-то плавсредств, когда уже немецко-фашистская группировка через Керченский пролив перебралась в Крым? 400 тысяч!

Высланные для спасения личного состава погибших кораб­лей торпедные и сторожевые катера, тральщики и гидро­самолеты подобрали всего 123 человека. Потери составили 780 краснофлотцев, старшин и офицеров.

В ходе трех набеговых действий боевых кораблей ЧФ на порты и коммуникации противника удалось потопить всего четыре транспорта суммарным тоннажем чуть более 3 тыс. брт. При этом было потеряно два лидера, два эскадренных миноносца и поврежден крейсер. После этого Ставка запре­тила использовать крупные корабли без ее разрешения.

Что-то трагически фатальное было во всех этих так назы­ваемых набеговых операциях Черноморского флота. Ведь, если провести мало-мальскую статистику, боевой эффект был всегда минимальный, потому что с кораблей цели никогда не наблюдались, а сами корабли подвергались опасному риску и могли быть потоплены...

Что-то все же подвигло командование флота опять начать опасные, неэффективные набеги кораблей эскадры по обо­значившимся объектам в море.

Оперативная обстановка в районе Кавказского побере­жья определялась тем, что немцы уже закончили массовую эвакуацию своих войск с Тамани в восточную часть Крыма. Но они еще не начали их перегруппировку для усиления своей обороны на Керченском полуострове и у Севастополя. Так что переходы каких-то транспортных средств в море были маловероятны.

Однако командующий Черноморским флотом все же принял решение на действия сил. Штаб флота и штаб эскадры произвели необходимые расчеты. Как это было все сделано, трудно сказать, но налицо просчеты в плани­ровании набеговой операции и системе ее обеспечения: разведке, связи, ПВО, поисково-спасательном обеспечении и т.д. К этому необходимо добавить слабую тактическую подготовку тех, кто от эскадры отвечал за успешное решение задачи на берегу и в море, — начальника штаба эскадры капи­тана 1-го ранга М.Ф. Романова и командира 1-го дивизиона эсминцев капитана 2-го ранга Г.П. Негоды.

В настоящее время имеется ряд документов, достовер­ность которых очевидна с небольшой разницей в ряде несу­щественных деталей. Но, если сделать современный анализ этапов выполнения задачи, картина получится более ясной. Что же происходило в море, почему погибли люди и корабли? Конечно, тон всегда задает начальник в море. Он обязан по существующей системе связи докладывать обстановку, свои действия, решения. Если события развиваются таким образом, что дальнейшее стремление к выполнению постав­ленной задачи грозит гибелью кораблям, то, не считаясь ни с чем, беря на себя ответственность, надо отказываться от выполнения поставленной задачи, спасать людей, корабли... но действовать по законам военного времени. Примеров к тому моменту было более чем достаточно. Однако на всех этапах выполнения задачи (принятие решения на возвращение, организация свертывания сил и отход в базу, организация ПВО отряда, борьба за живучесть кораблей, организация спасения людей на воде и т.д.) его деятельность была неудовлетворительной.