– Как ты думаешь, могли ОНИ рассчитывать на такой эффект?

Лысый горестно сплюнул и отвернулся.

– Вот откуда берутся легенды о ведьмах… – вздохнул Крот. Он был настолько заинтригован, что переборол характерное для сенсов отвращение к тварям и решил посмотреть. – Н-да… Я бы такой отдался. Даже приплатил бы. А насчет ИХ психологии ты, старший, ошибаешься. Ни на что они не рассчитывают. У нее в башке тупой-тупой процессор. Не умнее кухонной микроволновки. И управляет ею ОТТУДА тоже процессор. Но помощнее, скажем, как в аудиосистеме хай-энд…

Лысый закашлялся, прочищая горло, и выдавил хрипло:

– Вот если бы мы ее не пришили…

– Может быть, – кивнул Крот. – Очень даже может быть.

– Нам зарядили бы толпу голых баб… – закончил мысль Лысый.

– Собакам поощрение было? – спросил Мэкс.

Лысый молча помотал головой.

– Правильно. В следующий раз не станут бросаться без команды.

Собаки-то положение и спасли. Приученные кнутом и пряником стоять тихо и импровизировать только в критической ситуации, они позволили охотникам подпустить тварь метров на десять. Но потом у зверей не выдержали нервы – они дружно, как по команде, разразились лаем и рванули вперед. И лишь тогда четыре пальца так же дружно потянули спусковые рычаги, и псы остановились вокруг бьющегося в агонии тела.

Теперь это тело отправлялось на руках Гиппократовых подручных в самый последний свой путь – под сканеры Базы, замкнутые на светлую голову Доктора. Затем процедура идентификации, разработка легенды (нужно же что-то наврать родственникам, буде те объявятся) – и в печь, девочка, в печь. Третья смерть для тебя, на этот раз уже точно навеки… Мэкс глядел через плечо, как уносят мешок, и вдруг у него отчетливо защемило сердце. Гораздо сильнее, чем раньше. «Сколько людей ты успела погубить и унести в свой ад, несчастная марионетка? Как удачно, что слепой инстинкт робота вынуждает таких, как ты, идти напролом к «дырке», прямо под наши стволы. В наши зубы… И как же страшно видеть, что вы умнеете, становитесь проворнее, меньше зависите от контакта с породившей вас землей. Вы победите в этой войне, рано или поздно вы победите. Если только мы не найдем способ прихлопнуть вас всех одним ударом. Где эта кнопка, черт возьми?! Я не готов добираться до нее ценой собственной жизни. Но если понадобится заплатить именно такую цену – я найду, кого послать».

– Проходи, – сказал Мэкс. – К станку, герои…

– Ты помнишь дело Валентины Борисовой? – спросил Мастер.

– Конечно. – Таня прижалась к нему теснее. – Его лично Гаршин вел. Помогал отделу расследований. Вообще странно, что вы с Гаршиным незнакомы…

– Так получилось, – соврал Мастер. – Гаршин старый журналюга, мне не чета. Так вот… – Мастер о чем-то глубоко задумался. Таня молча ждала продолжения. «Опять начинаются страшилки».

Впереди стеной поднимался лес, в котором была когда-то исхожена вместе каждая тропка. «Мы жили здесь, неподалеку, на окраине города, и каждый день в лесу выгуливали Чучу, а иногда просто отправлялись бродить, наслаждаясь тишиной и покоем. Мы уже приезжали сюда в воскресенье. Приехали и теперь. Ностальгия, будь она проклята. Все-таки былого не вернешь. Нас тянет друг к другу, но совершенно не так, как раньше. Мы снова копаемся в наших прошлых отношениях, ища и мучительно переживая заново некогда совершенные ошибки. Зачем? Не знаю».

Карма мышковала в подлеске. Чертовски забавная картина: большая ярко-рыжая собака то ползет на брюхе по сугробам, с хрюканьем их обнюхивая, то вдруг начинает высоко подпрыгивать и бросается вскачь, преследуя бегущую под снегом полевку. Пока что Карме не везло, мыши оказывались проворнее.

Дело «мисс Москвы» прошлого года Таня помнила очень хорошо. У этой порядком неуравновешенной девицы случилась какая-то личная трагедия, которую та решила простейшим образом с помощью снотворного. Но главное было в другом – тело девушки бесследно исчезло из морга. Двое молодых работников мрачного заведения до сих пор находились в следственном изоляторе, упорно отрицая свою причастность к загадочной пропаже. Судебно-психиатрическая экспертиза признала санитаров в принципе нормальными. Следователь мучился в поисках мотива преступления. Дело, не сворачивая, ехало в тупик. Гаршин подсунул фотографию девушки сильному биоэнергетику, широко известному способностью отыскивать без вести пропавших или как минимум определять, живы ли те. Сенс напрягся, а потом раздраженно отбросил фото и признался Гаршину, что это уже черт знает какой случай, когда он просто не видит человека, не может сказать про него совершенно ничего.

– Прошлой ночью ребята ее подстрелили, – сказал Мастер, глядя на кувыркающуюся в снегу Карму.

– О, господи… Знаешь, милый, если бы это говорил не ты, а кто-нибудь другой…

– Версия Штаба очень правдоподобна, да?

– С ней легче жить. Хотя она тоже какая-то шизоидная. Я так и не понимаю, зачем им нужен такой спектакль. Может, чтобы завалить газету?

– Нет, только не это. Боюсь, что за попыткой наполовину раскрыть карты стоит очень тонкий расчет. Тогда дела наши хуже некуда. Поговорить бы с Гаршиным… У вас в отделе, кроме тебя, женщин нет?

– Что ты хочешь сказать?

– Сам не знаю. Все в такой клубок запуталось… У меня просто голова раскалывается от обилия информации, которую девать некуда.

– Бедный ты мой… – Таня встала на цыпочки и прижалась губами к щеке Мастера. Щека была холодная и колючая. – Ох, не хочу я в этот кошмар верить. Ни одному твоему слову не хочу верить. Помнишь, я говорила, что, пока ты не появился, все казалось наваждением… Лучше бы так и оставалось. Я и сейчас, как вспомню твоих охотников, собак, Школу, – кажется, во сне видела. А ты мне проснуться не даешь. У меня пелена все время перед глазами.

– Помнишь Бенни? – вдруг спросил Мастер.

– Бенни? А, еще бы! Это тот… у-у… народный целитель? По кличке Бенни Бастард? С которым вы по пьянке Раевского побили?

– Верно. Только при чем тут пьянка? Бенни тебя просто обожал и очень рад был вступиться за правое дело.

– Не помню, чтобы он меня обожал, а помню, что вы ни за что ни про что отдубасили приличного человека.

– Ой, ну только этого не надо, ладно? Приличные люди так руки не распускают, когда у женщины рядом живой любовник сидит.

– Скажем точнее – полумертвый уже от водки.

– Ну… Не важно. Ты скажи: Бенни – это сон?

– Ты серьезно?

– Бенни работает с нами. Он форсирован и водит на расчистку бригаду сенсов. Убедительно?

Таня закусила губу и отвернулась. «Я помню Бенни. Однажды в жаркий летний вечер, когда все сидели обалделые от духоты и пили коньяк со льдом, он за полчаса так охладил комнату, будто в ней появился кондиционер. Внушение чистой воды, но такое мощное! Еще он предлагал меня слегка подлечить – только больно уж у него при этом были масленые глазки».