Но император ограничился разговорами, добродетельнее не стал, и знамения не прекращались. Вскоре после этого одна из наложниц «родила змею и хищного зверя, которые, погубив по человеку, бежали». Над столицей проливались красные дожди, «дочь правителя [одного из] округов превратилась в мужчину», а еще одна женщина «родила ребенка с двумя головами». В самом же императорском дворце «три ночи подряд плакали души умерших, причем звуки плача, достигнув управления правого пристава по уголовным делам, прекращались».

Дошло до того, что собака и свинья совокупились сначала перед воротами управления главного помощника государства, затем перед воротами дворца и, наконец, «перед воротами управлений пристава по уголовным делам и цензора». Нечестивые животные были одеты в головные уборы чиновников, а собака имела еще и «пояс и шнур для печати». Они пробрались в императорский дворец и поднялись к месту, на котором сидел Лю Цун, а потом «между ними вспыхнула драка, в которой обе погибли». Однако император «продолжал творить еще большие жестокости, а случившееся не напугало его и не было воспринято как предупреждение».

* * *

Лю Цун умер в 318 году, пробыв на престоле девять лет. Наследником императора стал его сын Лю Цань, который при жизни отца занимал должность его «главного помощника». Он унаследовал от Лю Цуна пренебрежение к традициям кочевых предков, любовь к роскоши, женолюбие и полное равнодушие к государственным делам. Фан Сюаньлин так описывает его: «Имел склонность возводить дворцовые строения, поэтому дом главного помощника императора походил на дворец императора, и, хотя Лю Цань занимал этот пост весьма короткое время, строительные работы не прекращались ни днем, ни ночью. Народ страдал от голода, поднимал мятежи от бедности, люди умирали один за другим, но Лю Цань никого не жалел». После смерти отца он немедленно пожаловал нескольким женщинам сразу титулы императриц и «с утра до вечера развратничал с ними во внутренних покоях, совершенно не проявляя скорби».

Все государственные и военные дела Лю Цань передал сановнику Цзинь Чжуню. Тот, подделав императорский указ, назначил своих братьев «военачальником колесниц и конницы» и «военачальником, командующим охранной стражей дворца». После этого свержение императора уже не представляло никаких проблем; правление его продолжалось немногим более месяца.

«Цзинь Чжунь вошел во главе войск во дворец, поднялся в передний зал дворца Гуанцзидянь, приказал одетым в латы воинам схватить Лю Цаня и, перечислив совершенные им преступления, убил его. Все мужчины и женщины из рода Лю, независимо от возраста, были обезглавлены на восточной базарной площади. Могилы Лю Юаньхая и Лю Цуна были разрыты, а их храм предков сожжен. Бесприютные души умерших громко рыдали, и звуки рыданий были слышны на сто ли окрест».

Цзинь Чжуню не удалось воспользоваться плодами своей победы — против него выступили со своими армиями военачальники и давние сподвижники Лю Цуна: его двоюродный брат Лю Яо и Ши Лэ. Цзинь Чжунь был убит своими же приближенными, которые поднесли Лю Яо «шесть переходящих императорских печатей». Так в 318 году на троне Хань оказался четвертый по счету император-сюннусец.

* * *

Лю Яо, племянник и воспитанник Лю Юаньхая, был одним из тех, с кем Лю Цун начинал свою императорскую карьеру. В 311 году Лю Яо по приказу своего императора вместе с отрядами повстанцев-разбойников Ван Ми и Ши Лэ взял Ло-ян — тогдашнюю столицу Цзинь. С тех пор прошло около девяти лет. Ван Ми был давно убит своим сподвижником Ши Лэ, который теперь стал одним из первых лиц в государстве. И когда Лю Яо, уничтожив Цзинь Чжуня, взошел на трон Северной Хань, у Ши Лэ и с ним очень скоро возникли разногласия.

В 319 году Лю Яо изменил название своей династии на Чжао (в историю она вошла как Ранняя Чжао) и перенес столицу в Чанъань. Новое название имело давнюю предысторию. В далекой молодости Лю Яо, «опасаясь, что не найдет для себя места в мире, поселился отшельником в горах Цзяньчэныыань, где занимался игрой на цине и чтением книг». Здесь, как пишет Фан Сюаньлин, к нему явились два отрока и, ссылаясь на духа — правителя гор, — поднесли ему волшебный меч и возгласили, что он станет императором династии Чжао. Взойдя на трон, Лю Яо вспомнил о предсказании и переименовал династию (именно переименовал, а не провозгласил создание новой, поэтому Северную Хань и Раннюю Чжао считают одной и той же династией). Впрочем, его правление от этого удачнее не стало — все оно прошло в непрерывной борьбе с Ши Лэ, который в том же году расколол государство и создал на занятой им территории собственную империю Чжао (династия Поздняя Чжао).

Борьба между двумя императорами длилась десять лет и закончилась победой ШиЛэ. Поражение, которое потерпел Лю Яо, было достаточно постыдным. Фан Сюаньлин пишет:

«Еще в отрочестве Лю Яо злоупотреблял вином, а в последние годы эта страсть еще усилилась. Когда подошел Ши Лэ, а Лю Яо готовился к сражению, он выпил несколько доу вина (доу равнялось 2 литрам. — Авт.). Лю Яо обычно ездил на рыжем коне, который вдруг без всякой причины захромал и не мог поднять головы; Лю пересел на маленького коня. Перед выездом Лю Яо снова выпил более одного доу вина. Когда Лю Яо подъехал к воротам Сиянмэнь, он взмахнул рукой, подавая войскам знак, чтобы они вышли на ровное место. Этим воспользовался военачальник Ши Лэ, Ши Кань, и войска Лю Яо обратились в бегство. Бежал и пьяный Лю Яо, но его лошадь провалилась в заваленную камнями канаву, он упал на лед, получил более десяти ран, из которых три сквозные, и был схвачен Ши Канем, который доставил его к Ши Лэ».

Вскоре Лю Яо был убит своим соперником, и в 329 году территории обоих государств объединились под властью основанной Ши Лэ династии Поздняя Чжао.

* * *

Ши Лэ, пятый по счету сюннуский император, был уроженцем местности Цзе в провинции Шаньси. Некоторые исследователи выделяют цзесцев в отдельный кочевой народ, не имеющий прямого отношения к сюнну. Но существуют достаточно убедительные свидетельства того, что, как пишет В.С.Таскин, «цзесцы составляли одно из сюннуских кочевий». Так или иначе, по словам Фан Сюаньлина, предки Ши Лэ «вели происхождение от отдельного сюннуского кочевья», в котором его дед и отец «были мелкими вождями». А сам Ши Лэ унаследовал свою империю от императоров-сюнну, поэтому, хотя Позднее Чжао и считают «цзеским» государством, ему и его правителю во всяком случае стоит уделить некоторое внимание в этой книге.

У Ши Лэ была весьма пестрая для кочевника биография. В подростковом возрасте он «занимался в Лояне торговлей вразнос», когда же он достиг поры возмужания, его отец «приказывал Ши Лэ заменять его в делах, связанных с надзором и управлением кочевьем». Впрочем, не вполне понятно, о каком кочевье могла идти речь, поскольку по крайней мере сам Ши Лэ жил оседло: Фан Сюаньлин описывает дом и сад, где прошла юность будущего императора. И работа его в те годы была странной для кочевника и тем более для сына вождя — он обрабатывал чужие поля. Потом в его местности начался голод, и Ши Лэ решил зарабатывать себе на жизнь, заманивая соотечественников в более благополучные земли и продавая их в рабство. Он нашел напарника для этого занятия, но не успел наладить дело, как сам был продан в рабство (напомним, что в те годы Янь Цуй, имевший звание «военачальника, проявившего величие», убедил правителя области Бинчжоу «ловить хусцев в землях к востоку от гор и продавать их для покрытия военных расходов»).