Позже:

— Конечно, время от времени какая-нибудь особо глупая форма жизни пытается вырваться и улететь подальше от своей звезды. Я уверен, такое иногда происходит. Вот посмотри хоть на нас. Мы же сами на это пошли. Но ничего не получается, и те, кто выживает, получают урок и перестают заниматься глупостями.

Позже:

— Может быть, кто-то из них даже возвращается домой. Да, Фрея, на вашем месте я бы попробовал. Я бы попробовал вернуться домой.

Позже:

— Может быть.

* * *

Позже, двигаясь дальше на юг, Юэн прошел овраг, рассекавший утес. По обе стороны от оврага утес был немного ниже обычного, и у самой расщелины были крутые стены, между которыми внизу грохотал ручей, собиравший воду в небольшой бассейн посреди пляжа. В месте, где бассейн был ближе всего к океану, влажный песок прорезал еще один ручей, совсем тонкий и переходящий затем в бурлящую пену.

Внизу расщелины свистел ветер. Выше она сужалась, и стены с обеих сторон становились круче и казались непролазными. Вместо того чтобы взбираться по ним, Юэн пошел прямо по ручью, бесстрашно разметая брызги, хотя посередине глубина достигала ему до колен. Жар к этому времени уже поднялся довольно высоко. Цифры, обозначавшие показатели его костюма, отражались и внизу экрана, и они светили красным.

Фрея сидела, наклонившись вперед, сложив руки на животе, — она была в такой же позе, в какой часто сидела, когда болела Деви. Затем встала, вышла на кухню, приготовила немного крекеров. Запихала их в рот, выпила воды. Заглянула в стакан, присмотревшись к воде, которую пила, затем все-таки осушила его и вернулась к экрану.

Продолжив идти дальше на юг, Юэн вышел на более широкий участок пляжа, где под защитой утеса образовались выстроенные ветрами дюны. Там он вскарабкался на вершину самой высокой из них. Тау Кита сияла так ярко, что на нее невозможно было поднять глаза, а ее свет окаймлял вершину утеса и разливался по глади океана. Юэн сел.

— Красиво, — сказал он.

Ветер задувал ему в спину. Глядя вниз на волны, он видел, как ветер немного задерживал их, прежде чем они разбивались: они подбегали к берегу, поднимались и зависали, стремясь обрушиться, но им не давал это сделать ветер, однако затем самый выдающийся отвесный участок опадал, взрываясь белыми брызгами, и часть из них подхватывал ветер и запускал обратно поверх стены белой воды. И шлейфы этих брызг пересекал эхукай.

— Мне жарко, — сказал Юэн. Он спустился с дюны и заскользил по песку навстречу океану.

Фрея прижала локти к животу, подперев подбородок кулаком.

Юэн долго смотрел на волны. Темно-серая полоса между бассейном на пляже и океаном, куда ни с одной стороны не доставала вода, была исчерчена черной песчаной штриховкой.

Фрея молча наблюдала за ним. У Юэна был сильный жар.

Он лег на песок. Нашлемная камера теперь показывала большей частью песок под ним — примятый и зернистый, испещренный следами пены. Разбитые волны подступали к полосе берега, замирали и отступали, оставляя пенный след. Вода шипела, волны время от времени издавали глухой треск. Тау Кита теперь отделилась от утеса, и вся вода между пляжем и горизонтом превратилась в колышущуюся сине-зеленую массу. Волны, что только подступали, казались прозрачными, а разбиваясь — становились белыми из-за пены. Юэн говорил будто во сне. Фрея положила голову на стол.

Много позже что-то заставило ее встрепенуться. Юэн теперь стоял на ногах.

— Жарко, — прохрипел он. — Очень жарко. Наверное, уже время.

Он пошарил в своей сумке.

— Что ж, еда у меня все равно закончилась. И вода тоже.

Он нажал что-то на своем браслете.

— Ну все, — сказал он. — Сейчас уже можно попить из ручья. И из этого бассейна тоже. Он должен быть пресный.

— Юэн, — хрипло окликнула его Фрея. — Юэн, пожалуйста.

— Фрея, — отозвался он, — не надо. Выключи-ка лучше вообще свой экран.

— Юэн…

— Выключи экран. Подожди, кажется, я могу и сам тебя отключить. — Он еще раз нажал что-то на браслете. Экран Фреи потемнел.

— Юэн!

— Все нормально, — сказал он из темноты. — Мне конец. Как и всем нам, рано или поздно. А я, по крайней мере, среди всей этой красоты. Мне нравится этот пляж. Я тут сейчас поплаваю.

— Юэн!

— Все нормально. Выключи-ка и звук. Тут все равно волны шумят. Ух, какая холодная. Но это же хорошо, да? Чем холоднее — тем лучше.

Его голос теперь окутывал шум воды. Он повторял: «Ай! Ай-яй-яй!», будто заходил в чересчур горячую ванну. Или чересчур холодную.

Фрея прижала руки ко рту.

Вода шумела все громче и громче.

— Ай-яй! Ого, большая волна идет! Я сейчас ее оседлаю! И если получится, нырну под нее! Фрея! Я тебя люблю!

И после этого остался только шум воды.

* * *

Несколько человек исчезли в окрестностях Хвалси. Некоторые ушли молча, отключив в костюмах GPS, другие поддерживали связь с друзьями на борту. Кое-кто транслировал все до конца для всех, кому было интересно смотреть и слушать. Джучи сидел в машине и отказывался говорить с кем-либо, даже с Арамом, который и сам стал неразговорчив.

Затем все, кто еще был жив в Хвалси, кроме Джучи, проигнорировали инструкции с корабля, предписывавшие оставаться на Авроре, и стали готовить один из паромов к возвращению на орбиту. Заниматься этим без поддержки техников было непросто, но они изучили все, что могли, с помощью компьютеров, заправили свой маленький транспорт жидким кислородом и, набившись внутрь, включили ракетный ускоритель и вышли на сближение с кораблем на его орбите.

Поскольку им запретили вход на корабль и сказали, что их карантин не может быть прекращен, возникал неудобный вопрос: что делать, когда их паром прибудет, чтобы состыковаться с кораблем. Кое-кто на борту говорил, что если те, кто был на пароме, выживут в течение определенного периода времени, например года (другие говорили, десяти лет), то станет очевидным, что они не переносчики патогена и им можно открыть вход. Но с этим были согласны не все. Когда комитет, наспех созванный исполнительным советом и уполномоченный принять решение, объявил, что никакой период карантина нельзя считать достаточным, чтобы признать поселенцев не представляющими опасности, многие вздохнули с облегчением. Однако нашлись и те, кто был решительно против. Но вопрос, что делать с группой, приближавшейся к орбите корабля, оставался открытым.

* * *

Чрезвычайный комитет вышел с гренландцами на радиосвязь, приказав держаться от корабля на физическом расстоянии и оставаться рядом, будто спутник. Гренландцы сначала согласились, но когда у них стали заканчиваться запасы продовольствия, воды и воздуха, а обещанного пополнения с корабля не последовало из-за, как им объяснили, технических проблем с их паромом, они все-таки направили свое судно к главному шлюзу в кормовой части стержня. Оттуда они предложили занять помещения Внутреннего кольца А в Первой спице, которые можно было насовсем изолировать от стержня и биомов. Там они жили бы, насколько возможно, независимо и самостоятельно столько, сколько потребовал бы период карантина. После этого можно было снова рассмотреть вопрос их возвращения, и если бы люди на корабле согласились, они бы воссоединились.