– Гений, другими словами.

– Вроде того. Я полагаю, вы найдете общий язык, – сказал Балантин.

– Надеюсь, что да, – кивнул Сполдинг. – А второй кто?

– Второго звать Кенделл. – Холондер закинул ногу на ногу. – О нем ничего не известно, только имя. Уолтер Кенделл. Не имею ни малейшего представления о нем.

* * *

Инструкции получены.

Дэвид пристегнул ремни. Мотор «Б-17» взревел, набирая обороты. Фюзеляж задрожал. Дэвид посмотрел на самолет по-новому. Если Холондер сказал правду о его нынешнем назначении, он уже через несколько дней приступит к изучению чертежей.

Сполдингу показались несколько странными те методы предосторожности, с которыми он только что столкнулся. Явный перебор. Куда проще было отправиться сразу в Вашингтон и там получить полный инструктаж. Вместо этого какая-то сумятица.

А впрочем, может, все вовсе не так, как выглядит на первый взгляд?

И то, что он должен был получить приказ из рук двух человек, с которыми прежде никогда не встречался, имело какой-то свой смысл? Как и беседа с людьми, не представленными ему официально в соответствии с армейскими канонами? Интересно, чем Пейс там занимается, черт возьми? Но при чем тут Пейс? «Забирайте повыше»... Именно так сказал Холондер.

«Пересылает... в закрытую зону в Фэрфаксе, и только оттуда они попадают по назначению»... Опять же его слова.

Дэвид понимал, что «Фэрфакс» по своему статусу уступает только Белому дому. И думал о том, что, хотя это и военная организация, не оттуда получил он приказ: там лишь рекомендовали кому-то его кандидатуру.

Все вопросы Холондера к нему были, по сути, не вопросами, а инструкциями, хотя и имели вопросительную интонацию. Он вспомнил: «Есть ли у вас друзья в авиационных компаниях? Например, среди руководства?»

Господи помилуй, он не имел об этом понятия. Он так давно не был в Америке, что сам не знал, остались ли у него там друзья.

Холондер предупредил, чтобы Дэвид избегал старых знакомств, если таковые обнаружатся. В тех же случаях, когда встретит кого-то, сообщал его имя Уолтеру Кенделлу.

«Есть ли у вас в Нью-Йорке женщина?»

Дурацкий вопрос. Ничего грубее он не слышал. Что этот чертов Холондер имел в виду?

Лысый очкастый агент кратко пояснил: в досье Дэвида записано, что он когда-то работал на радиостудии, то есть должен знать актрис.

– И актеров, – добавил Сполдинг. – Ну и что из того?

– Дружба с известными актрисами может стать поводом для газетной шумихи, – заметил Холондер.

Имя Дэвида не должно появляться в печати.

Дэвид припомнил, что он действительно знал нескольких девушек, которые преуспели в кино с тех пор, как он уехал. У него было короткое увлечение актрисой, которая нынче уже звезда, снимается в фильмах «Уорнер бразерз».

С неохотой он согласился, что Холондер прав. Таких контактов следует избегать.

– Можете ли вы, увидев раз чертеж, к тому же не имеющий никакого отношения к привычным вам строительным конструкциям, воспроизвести затем его по памяти?

– Если там будут стоять соответствующие технические обозначения и пояснения, то, пожалуй, да.

Выходит, он должен готовиться к работе в авиастроении. Будет иметь дело с чертежами и схемами.

Это ясно.

Ясно из того, что только и мог сообщить Холондер Дэвиду, как заверил этот янки с Азор бывшего резидента в Лиссабоне.

* * *

«Б-17» подкатил к краю взлетной полосы, устремленной прямо на запад, и развернулся, готовясь взлететь.

Сердитый майор, оторвавшись на время от штурвала и приборной доски, подошел к люку грузового отсека и, увидев, что Сполдинг вернулся, демонстративно взглянул на наручные часы. Дэвид выскочил торопливо из джипа и, пожав руку Балантину, отдал честь летчику.

– Никак не мог раньше, – сказал он пилоту. – Вы знаете, как бывает, когда имеешь дело с подобного рода парнями.

Майор никак не прореагировал на шутливый тон своего пассажира.

Как только пилот со Сполдингом заняли свои места, самолет стал набирать скорость. Земля под колесами сотрясалась со все возрастающей силой. Еще пара-другая секунд – и машина стремительно взмоет вверх. Дэвид склонился над врученной ему Холондером азорской газетой, которую он положил себе на колени, когда застегивал на поясе ремни.

И тут произошло то, чего никто не ожидал. Раздался такой мощный взрыв, что сиденье выскочило из креплений и отлетело, увлекая за собой Дэвида. Сполдинг так и не смог никогда понять, хотя частенько думал об этом, чему именно обязан он был тем, что остался в живых, уж не своей ли азорской газете.

Везде был дым. Самолет накренился и, касаясь земли крылом, завертелся волчком. В салоне был слышен оглушительный неумолчный скрежет гнущегося металла. И сверху, и с обеих сторон фюзеляжа лопались с треском и грохотом стальные ребра переборок и, срываясь со своих мест, разлетались кто куда.

В кабине пилота прогремел второй взрыв. Рассыпавшаяся на части внутренняя обшивка покрылась кровавыми пятнами, перемежавшимися с кусками человеческой плоти. В плечо Дэвиду ударило обломком черепа с обожженными волосами, проглядывавшими из-под ярко-красной вязкой массы. Сполдинг смог разглядеть сквозь дым яркий солнечный свет, лившийся внутрь в зиявшее впереди отверстие.

Самолет был взорван!

Дэвид вдруг понял, что у него лишь один шанс из ста выбраться живым из этого ада. Топливные баки заполнены для дальнего перелета над Атлантикой. Через секунды они взорвутся. Он схватился судорожно за застежку, скреплявшую на поясе ремни, и рванул ее изо всех сил. Но она не поддалась: от мощного удара в зазоры замка попала ткань от пиджака, и язычок заклинило. Сполдинг, не растерявшись, крутанул запор как можно резче. На этот раз замок сработал, и Дэвид освободился наконец от пут.

Самолет – точнее, то, что еще оставалось от него, – содрогался в предсмертных конвульсиях на тянувшейся вдоль взлетной полосы бугристой площадке, куда отбросило его ударной волной и где он обрел последнее свое пристанище. Сполдинг протиснулся назад, пытаясь доползти до выхода. Но как только он ухватился руками за грозившую упасть вниз верхнюю панель, в его правое плечо врезался вырвавшийся откуда-то зазубренный кусок металлического листа.

И тогда же Дэвид увидел, что дверцу грузового отсека снесло ударной волной. У открытого теперь люка лежал, придавленный стальной переборкой, мертвый сержант военно-воздушных сил США. Из-под кровавой, развороченной от шеи до живота плоти торчали ребра.

Метнувшись в ужасе к выходу, Дэвид стремглав спрыгнул вниз, не забыв, однако, при этом подогнуть слегка ноги, чтобы смягчить удар при соприкосновении с твердым грунтом. Упав боком на землю, он откатился как можно дальше от самолета, чтобы не оказаться погребенным под грудой металла, затем пополз прочь от страшного места. Почва, которой касался Сполдинг, была грубой, усеянной камнями, но он не замечал этого: главное – ему удалось-таки вырваться на свободу. Дэвид полз, цепляясь окровавленными руками за сухую землю. Полз до тех пор, пока позволяли силы.