– Никогда, – уверенно ответил он наконец. – Но я вам скажу, кого вам следует расспросить. Вон там, видите, под светильником торчит такой детина, в красной рубахе? Звать его Декки, и он моряк что надо, скажу я вам. Куда его только не заносило, таких названий и на картах нет, понимаете?

Джилл вздохнула, потому что Декки был отнюдь не ученым мужем с виду. Пират, надо полагать, а этот сорт людей Джилл, мягко сказать, не любила. Она хотела еще поговорить с торговцем, но тут на помосте загрохотали барабаны и засвистали дудки. Толпа отозвалась приятным для слуха громом рукоплесканий и уплотнилась. Представление началось.

С первой же минуты, когда самый младший и неумелый из акробатов прошелся колесом по сцене, Джилл поняла, что коммерческое чутье Саламандра обеспечило ему триумф. Успешно ли циркачи проделывали сложнейшие трюки или ухитрялись сбиться на самых простых, толпа хлопала и вопила от восторга.

После каждого номера монеты звенели, дождем падая на помост. В конце концов, здешние жители считались богатыми по мерке тех городов, где циркачи уже побывали, а тратить свое богатство им было не на что. Когда пошли самые лучшие номера – Китта с горящими факелами, Марха на канате – толпа уже ревела не переставая и притопывала ногами.

Серебро поблескивало на помосте, как свежевыпавший снег. Джилл повернулась, чтобы заговорить с виноторговцем, но обнаружила, что тот застыл, зачарованный, растянув рот в детской улыбке. Саламандр совершил подлинный подвиг, заставив толпу умолкнуть, чтобы не пропустить ни слова из его прибауток. Джилл показалось, что он наслаждается вниманием публики, словно нежится в горячей, благовонной воде. Стоило растолкать его, чтобы он проснулся прежде, чем утонет…

Наконец артисты изнемогли так, что ни рукоплескания, ни деньги не могли заставить их двигаться. Представление завершилось. Луна уже стояла низко над горизонтом, звездное колесо провернулось, предвещая близкий рассвет. С моря веял прохладный ветерок, и толпа медлила расходиться, глазея, как артисты складывают свой реквизит, или запасаясь закусками, напитками и сладостями у многочисленных разносчиков и в палатках. Толпа у винного прилавка расступилась, будто вода, разрезанная килем корабля, когда подошел Декки. Торговец подал ему вина, не дожидаясь заказа. Впрочем, он заплатил вдвое больше, чем вино стоило; Джилл сделала вывод, что высокое положение пирата в этом городишке зависело от щедрости так же, как оно зависит у лордов Дэверри в их владениях. Виноторговец даже поклонился ему, как умел.

– Вот эта госпожа желает поговорить с тобою, Декки, – он ткнул пальцем в сторону Джилл. – Она ученая и умеет составлять карты.

– В самом деле? – голос у пирата был раскатистый, как отдаленный гром. – Тогда примите мои поздравления. Что вы желаете знать?

Они отошли от компании жаждущих посетителей и остановились рядом с двумя горящими факелами. Джилл вытащила из-за пазухи сложенную карту и развернула ее, держа поближе к мигающему свету.

– Мне удалось добыть это в Индерат Ноа. Видишь, здесь обозначены острова далеко на юге? Ты случаем не знаешь, существуют они на свете или нет?

– Скажем так: я не удивлюсь, если там что-то окажется. Что-то там есть… – он взял карту и, хмуря брови, рассмотрел расплывчатые пометки. – Однажды мой корабль сошел с курса, мы попали под удар шторма, и жестокого, доложу я вам. Он гнал нас на юг много дней, мы едва удерживались на плаву. На этом пути нам встретились останки судна, которому повезло меньше. На волнах качались обломки, один из них, носовую фигуру, мы втащили на борт. Мы думали, что это корабль анмардианский, и потому взяли фигуру с собой, надеясь, что владелец заплатит нам за известие. Вот как. А вышло, что ничего подобного здесь не видывали. – Он вернул Джилл карту. – Это была фигура женщины, очень искусный резчик сработал ее, с улыбкой на устах, с такими, знаете, длинными волосами, казалось, можно запустить в них пальцы и погладить. Но у нее были крылья, точнее, на том обломке видны были основания крыльев. Наверно, они охватывали нос того корабля. И еще на ней был пояс с вырезанными на нем буквами. Ничего похожего мне видеть не доводилось. Я называю их буквами, но, наверно, это были чародейские знаки.

– И куда подевалась эта вещь?

– Ну, мы ее выкинули обратно в воду. Зачем она нам, ежели корабль чужой?

– Понятно. Выходит, тот корабль плыл откуда-то с юга?

– По всей вероятности. А еще есть пузырьки. На южном побережье иногда находят после шторма диковинные стеклянные шары, вроде пузырей. – Он округлил свою массивную ладонь, показывая размер. – Примерно вот такие. Считается недобрым знаком, если кто их разобьет. Жрецы утверждают, якобы внутри шаров сидят злые духи.

– И ты, видимо, не заинтересуешься предложением поплыть на юг только для того, чтобы узнать, что же там есть?

– Ни за что в жизни!

– Даже если хорошо заплатят?

– Даже если. По дороге в загробное царство негде тратить денежки, не так ли? Тот шторм занес нас ровно до того предела, откуда еще можно доплыть обратно домой, и то все мы чуть не подохли с голоду, пока бросили якоря в порту!

То, как энергично он затряс головой, и оттенки страха в его голосе говорили яснее ясного, что никакие уговоры не заставят его изменить свои намерения. Джилл заказала ему еще кружку вина в награду за информацию, потом попрощалась и отправилась на поиски циркачей. Они занимались своим делом, смеясь, перешучиваясь и пританцовывая, счастливые, утешенные успехом, и у Джилл не хватило духу испортить им праздник. Она решила отложить разговор с Саламандром на завтра.

– Эвани, – сказала она, – я возвращаюсь в гостиницу. Это путешествие меня вымотало начисто!

Он забросил в фургон свернутую веревку и подошел к ней, щурясь от мерцающего света факелов. Он тоже выглядел изможденным, пот струился по щекам, глаза тонули в темных тенях.

– Джилл, ты здорова? В последнее время ты как-то увяла…

– Жарко, – сказала она и поняла, что это и впрямь самая главная причина. – Я к такому не привыкла, и я уж не так молода, как прежде. Но, похоже, это и на тебя действует, а?

Он кивнул, соглашаясь, и откинул взмокшие волосы с лица.

– Не засиживайся допоздна, друг, – сказала Джилл. – Я, например, собираюсь выпить этой здешней воды с вином, или вина с водою, или как там его, и завалиться спать.

Она так устала, что заснула мгновенно, едва коснулась подушки, и даже не слышала, как вся труппа с гомоном вернулась домой час или полтора спустя.

Однако посреди ночи Джилл проснулась, мокрая от пота. За окнами еще стояла чернота, лишь чуть-чуть светлее той, что в комнате, значит, луна уже зашла, а до рассвета еще несколько часов. Ругаясь себе под нос, Джилл поднялась, вытерлась насухо ношеной рубашкой и натянула свежую, чтобы выйти подышать воздухом. В огороженном саду было совершенно темно, тихо, только еле слышно журчала вода в фонтане да звезды подмаргивали наверху. Она осторожно прошла по растрескавшимся плиткам к фонтану и на ощупь нашла удобное сиденье на краю. Здесь, под лепет воды, подставляя лицо прохладному дыханию бриза, она могла спокойно обдумать все.