Через какое-то время мой дед встал и пошел в комнату. Оттуда он вышел, держа в руках толстую тетрадь, которую передал мне со словами:

– Вот, внученька, это моя Аннушка просила тебе передать. Я не знаю, что там, я не привык читать без разрешения. Может быть, это ее дневник, но она сказала, что ты сама решишь, сделать ли достоянием других то, что там написано или нет.

– Спасибо тебе, дедуля! Что бы там ни было, я обязательно тебе расскажу, так как ты должен знать первым после меня, – ответила я деду и обняла его.

Большую половину дня я пробыла с дедом, а потом приехала мама с папой, и я поехала домой. Дед остался в надежных руках, и я была спокойна.

Когда я вернулась домой, меня с криком встретили мои девочки. Танюшка уже вернулась из школы и стала играть с Машенькой, а няня только что покормила детей и спросила, буду ли я обедать. Я поблагодарила ее, и сказала, что пообедала у деда.

Мне было очень интересно, что же содержала эта загадочная бабушкина тетрадь. Я уединилась в спальне, и попросила меня не беспокоить, сославшись на усталость. Я с большим волнением открыла тетрадь, и сразу же увидела посвящение, написанное рукой моей бабушки: «Моей дорогой и любимой Эмилии. Передаю тебе свое самое сокровенное и частицу своей души. Надеюсь, что ты примешь правильное решение и поступишь, как велит тебе сердце. Твоя бабушка Анна Федоровна».

В этой тетради были стихи, написанные бабушкой в разные периоды ее жизни. Там были стихи, посвященные детям, внукам, мужу, правнукам. Было много лирики о природе, философии, о смысле жизни и многом другом. Я была поражена. Она никогда никому не рассказывала о своем увлечении. А стихи были прекрасные! Я даже нашла стихи, которые она посвятила нам с Сергеем и нашему еще не родившемуся ребенку. Это нужно будет опубликовать, – первое, что пришло мне в голову. Но прежде всего, я должна дать почитать это деду.

После этого я прилегла немного отдохнуть и заснула. Проснулась уже тогда, когда Сергей пришел с работы. Я спохватилась, и пошла на кухню, чтобы приготовить ужин. Пока я возилась с ужином, Сергей играл с дочками, они ему рассказывали разные истории, Танюшка пела песенки. Кстати, она стала заниматься вокалом по рекомендации свекрови с учительницей, которая преподавала в музыкальной школе, и обе были довольны друг другом.

Во время ужина я рассказала Сергею о бабушкиной тетради. Он согласился со мной, что можно было бы издать небольшим тиражом ее наследие и подарить всем родственникам. Это было бы нам очень хорошим подарком в память о любимой бабушке.

Через несколько дней я отвезла деду бабушкину тетрадь. Он поблагодарил меня за доверие, и сказал, что обязательно почитает все, что написала его Аннушка. Позднее он мне рассказывал, что долго не мог осмелиться открыть тетрадь, а потом невозможно было оторваться, и он перечитывал все снова и снова. Дедушка согласился с моим предложением издать этот сборник стихов и сказал мне, что бабуля была уверена в том, что я поступлю правильно, поэтому она мне доверила решать судьбу ее творчества.

Время летело неумолимо. Мы с Сергеем издали сборник стихов к 40 дням после смерти бабушки, и раздали ее подарок всем родным и близким, которые пришли, чтобы почтить ее память. А кто не смог этого сделать, тому мы выслали книгу по почте.

Я знала, что боль утраты будет длиться еще долго, но мне нужно было думать о семье и будущем ребенке. Мое самочувствие улучшилось, но я стала передвигаться медленнее, поскольку набрала восемь килограммов лишнего веса. Оставалось еще два с половиной месяца до родов, и это самый тяжелый период, когда чувствуешь себя неуклюжей, особенно, когда нужно одеваться или спускаться по лестнице, даже если это всего лишь несколько ступенек.

Моя Машенька стала хорошо разговаривать, я много занималась с ней фонетикой и ставила ей произношение каждой буквы с помощью зеркала. Так нас учили иностранным языкам, а я учила дочку русскому языку, используя ту же методику. Ее это очень забавляло, и она повторяла за мной все буквы, и у нее не было никаких проблем с буквами р, ж, ш, щ, которые многие дети не выговаривают до пяти или шести лет. А моя крошка очень хорошо говорила в два с половиной года, тщательно произнося каждое слово.

Я была очень рада ее успехам. Машенька росла спокойной и хорошей девочкой, но иногда у нее проявлялись признаки папиного упрямства, с которыми нужно было бороться. Мало того, что она была очень похожа на Сергея, но также унаследовала некоторые черты его характера.

Когда мы гуляли все вместе, то многие обращали внимание на то, что обе наши девочки – точная копия отца, только с разными глазками. Танюшка старалась подражать мне, и как отметил Сергей, это пошло ей на пользу, она часто советовалась со мной, что ей надеть, какие ленты заплести в косички, и какую прическу сделать. В общем, это была маленькая женщина-кокетка с детскими капризами.

Настало время рожать. Виктория Константиновна снова определила меня в ту же клинику, где я рожала Машеньку. Она поставила всех на уши, и персонал крутился возле меня все 24 часа в сутки. На этот раз роды были долгими, я не могла быстро родить, так как ребенок был крупный, и врачи предлагали делать мне кесарево, но я настояла на том, что рожу самостоятельно, хоть это было и нелегко. В конце концов, измученная и уставшая, я родила сына весом в 4200 и ростом в 58 сантиметров. Настоящий богатырь! – говорили врачи, показывая моего малыша.

Первое, что я заметила, что у моего новорожденного сынишки красивые голубые глазки, и на кого он был похож, я так и не поняла. Мне ввели снотворное, чтобы я смогла поспать и восстановиться после родов, а когда я очнулась через несколько часов, то увидела в палате букет белых роз, а рядом на диванчике сидел Сергей, и с нетерпением ждал моего пробуждения.

– Родная моя! Поздравляю с сыном! Спасибо тебе, любовь моя! – произнес он и стал целовать мои руки.

– Это тебе спасибо! Если бы не твой напор, то я бы, наверное, не решилась на такой подвиг. Надеюсь, что ты на этом остановишься, а то после этих тяжелых родов у меня пропало всякое желание рожать детей, – ответила я, явно намекая мужу на то, что хорошего – понемногу.

– Как скажешь, любимая! Твое желание – для меня закон! Хотя, как знать, – сказал Сергей, хитро прищурив глаза.

После недельного пребывания меня выписали из клиники. Сергей, как всегда, поблагодарил врачей и медперсонал цветами и конфетами, а кроме мужа и свекрови, которая постоянно находилась со мной в клинике, за что я ей была очень благодарна, меня приехали встречать мама с папой и дедушкой, а также свекор – Александр Сергеевич.

Мы назвали нашего сынишку Димочкой. Дмитрий Сергеевич звучит неплохо, по этому поводу у нас не было даже споров. Это имя одобрили все наши родные. Когда Димочке исполнилось два месяца, мы крестили его в том же храме Сергия Радонежского, который стал нашим семейным храмом, куда мы ходили по большим праздникам, исповедовались и причащались, а отец Николай стал нашим духовником.