Ожидаемо примчалась Анжелика Геннадьевна.

— Что за детский сад? Тебя твои воспитанники покусали, и теперь ты ведёшь себя как ребенок? Вначале сама уговорила Бориса включить танец в шоу, теперь отказываешься. Что с тобой происходит?

— Никого я не уговаривала, — проворчала Алена, — да и зачем тебе этот танец? Быков опять с поцелуями полезет, опять будете с Валентином Эдуардовичем на меня обижаться.

— Да целуйтесь, сколько хотите, это же свадебное шоу, — махнула рукой Анжелика.

— О! Здорово! Знаешь что? Сама иди с ним целуйся! А я не буду. И танцевать с ним не буду. И вообще отстаньте от меня. Я детский аниматор, в конце-то концов.

— Айлин, что у тебя с Быковым? — прямо спросила Анжелика.

— Ничего, — буркнула Алена.

— Тогда почему ты ведёшь себя как школьница влюбленная! Я думала, это Быкова придется уговаривать на участие в шоу, но никак не тебя. Если проблема в том, что он к тебе пристает, лезет со своими поцелуями, то я вместе с Зориным с ним поговорю, поверь, мало ему не покажется.

— Не надо, — резко перебила ее Алена, а потом со вздохом добавила, — ох, вас только с капитаном не хватало.

Анжелика Геннадьевна была не в том настроении, чтобы выслушивать капризы, она приказным тоном сказала:

— Айлин Берг, вы участвуете в свадебном торжестве вместе с Борисом Быковом, и это больше не обсуждается! — и уже мягче добавила, — и подумай уже о Нике, неужели ты не хочешь порадовать ее в день свадьбы?

Алена сдалась и согласилась на участие в шоу.

Полным ходом шла подготовка к капитанской свадьбе, и Боря был занят под завязку, и все равно находил возможность забежать к Алене хотя бы на несколько минут, но по нескольку раз в день, и еще раз обязательно к закрытию клуба. Днем он играл с детьми и приносил им подарки. А еще он очень мило подговаривал малышей, чтобы они бегали к Алене и целовали ее. Дети радостно поддерживали эту игру, и Алена весь день ходила зацелованной.

С Аленой он вел себя необычно, ей даже казалось, что это какой-то другой мажор, вежливый и очень приличный. Вечером он привычно помогал приводить клуб в порядок и вместе с ней шел на репетицию, а после провожал до каюты.

Что во время репетиций, что наедине, Боря не пытался обнять или поцеловать Алену, даже не брал ее за руку. К большому ее разочарованию. Зато они много разговаривали, но если бы после кто-нибудь спросил Алену, о чем были эти разговоры, она бы лишь пожала плечами: «Не знаю, ни о чем и обо всем, помню, что болтать с ним было легко».

— Ты самый странный из всех кого я знаю, — как-то призналась ему Алена.

Он стоял рядом с ней, расслаблено облокотившись на перила.

— Взаимно, — посмотрел на неё, в ожидании продолжения.

— Все стараются быть кем-то другим, притворяются и носят маски. Хотят, чтобы их видели лучше, чем они есть. Кроме тебя. Ты в любой ситуации остаёшься самим собой. Не притворяешься, никого не играешь.

— А зачем мне это? Разве возможно что-то более прекрасное, чем я? — улыбнулся он.

— Я завидую тебе, я постоянно играю кого-то другого, стараюсь раствориться в чужом образе, чтобы ничего от меня не осталось. Я так заигрываюсь, что забываю, какая я есть.

— Хочешь, расскажу тебе какая ты?

— Тебе-то откуда это знать, мажорик? — улыбнулась Алена.

— Возможно, я тебя знаю лучше тебя самой.

Алена лишь грустно усмехнулась, а Боря продолжил, стараясь сгладить неприятную для нее тему.

— Ты здорово играешь, в каждой роли ты другая, всегда разная и всегда это ты. И в каждую тебя я влюбляюсь снова и снова.

— Даже в старуху-ведьму? — фыркнула Алена.

— О, этот образ мой самый любимый. Хотя почему образ? Как раз в этой роли ты и есть настоящая.

Она смеялась над его словами, как и в другие вечера, проводимые вместе, и все было бы хорошо, но близился не только день свадьбы капитана и Ники, пребывание Алены на корабле тоже подходило к концу. Совсем скоро ее ждали в новом театре, в другой стране.

Незадолго до свадьбы поздним вечером, после репетиции и прогулки с Борей, Алена пришла в кабинет к Анжелике Геннадьевне.

— Анжелика, помнишь, я говорила, что в августе мне нужно будет уехать в новый театр? Утром после свадебного торжества у меня самолет в Женеву.

Анжелика Геннадьевна отложила документы и долгим, внимательным взглядом посмотрела на подругу.

— Я-то помню, но разве твои планы не изменились за последнее время? Можешь отнекиваться сколько угодно, но мне, как и всем на этом корабле, очевидно, что у тебя роман с Быковым. Он знает о твоем отъезде?

— Нет, Боря не знает. Я ничего ему не говорила, — тихо ответила Алена.

— Даже свое настоящее имя, — покачала головой Анжелика.

— Да. Осуждаешь меня?

— Нет, подруга, это твоя жизнь, — вздохнула Анжелика, — но у тебя есть еще несколько дней, подумай, может быть, ты делаешь ошибку, даже не дав вам шанса.

— Ошибку? Ты же терпеть не можешь Быкова, — удивилась Алена, — или ты уже не считаешь его балбесом?

— Да, он балбес, но в целом материал хороший, — усмехнулась госпожа Линник, — в твоих руках, возможно, он бы стал отличным мужиком. К тому же, всегда лучше богатый балбес, чем балбес нищий.

— Всегда восхищалась вашим здоровым цинизмом, Анжелика Геннадьевна, — невесело улыбнулась Алена. — Я не готова сейчас к серьезным отношениям, слишком мало времени прошло. И к несерьезным я, как оказалось, тоже не готова. Наверно, я просто не умею заводить легкие, мимолетные романы.

— Быков любит тебя. Я конечно могу ошибаться, но не исключаю, что ваши отношения могли бы привести к свадьбе. В любом случае все от тебя зависит, от того что ты хочешь.

— В том-то и дело, я не знаю, чего хочу. Замуж? А разве замужем можно стать счастливой? Ты была счастлива, или может быть моя мама была счастлива в браке, или Екатерина Васильева? Наверное, где-то есть счастливые семьи, но я не знаю такие.

Анжелика грустно улыбнулась.