Бен и Макклой обсуждали эти несоответствия в переписке, на различных обеденных встречах и в телефонных разговорах в период с 1977 по 1985 год. Приведем несколько интересных исторических деталей. В четырехстраничном письме Бену от 7 июня 1977 года Макклой отвергает обвинения, выдвинутые против него премьер-министром Уинстоном Черчиллем, в том, что правительство Великобритании не проинформировали заранее о «произвольном» решении по делу Круппа. Теперь Макклой ясно давал понять, что он вовремя уведомил своего британского коллегу в Германии сэра Ивона Киркпатрика, однако тот не передал сообщение в Лондон. Стремясь избежать ненужного шума, Макклой держал этот факт в секрете. На вопрос о том, принял ли он директивы из Вашингтона относительно обращения с немецкими военными преступниками, он написал Бену: «Я никогда не получал никаких указаний ни от правительства США, ни от Белого дома, ни от Госдепартамента, ни от Военного департамента о том, что при рассмотрении дел следует учитывать политические соображения». Его решения также не имели бы никакого отношения к Корейской войне (1950–1953 годы), которая могла привести к Третьей мировой и ускорила положительный исход немецких дебатов о перевооружении. Принимая решения, Макклой исходил из «соображений собственной совести» и «восприятия законности и справедливости».

Он подтвердил свои заявления в беседе с Беном 24 апреля 1984 года в Совете по международным отношениям в Нью-Йорке. Бен, младший по возрасту, имея на руках все необходимые документы, задавал вопросы доброжелательным тоном, но так, как если бы он вел допрос от имени высокого суда Истории. Бывший Верховный комиссар говорил об «огромном давлении», которое оказывала на него немецкая сторона: от многочисленных почитателей Олендорфа до членов германского Сопротивления, таких как Фабиан фон Шлабрендорф или Инге Шолль. В очередной раз Макклой отрицал, что преследовал политические мотивы. «Используй свой собственный данный Богом дар суждения, Джек, потому что никто не скажет тебе, как поступить в этом деле», – сказал ему госсекретарь Ачесон в качестве напутствия.

Бен принял этот довод. Он всегда знал, что Макклой не позволял себе руководствоваться политической целесообразностью. Если бы речь шла о том, чтобы купить добрую волю Германии, Верховный комиссар немедленно помиловал бы всех военных преступников, приговоренных к смертной казни, вместо того чтобы, несмотря на массовые протесты, казнить пятерых из них. Тем не менее Ференц не всегда был согласен с Макклоем. Как бывшего обвинителя, его беспокоило сокращение сроков наказания для осужденных военных преступников. Еще один спорный момент, который вызывал вопросы и у Тейлора, заключался в том, что Макклой, вопреки своим первоначальным указаниям, данным группе Пека, создал впечатление, что итоги Нюрнбергских процессов будут подвергнуты общему пересмотру. Согласно «Объявлению о персонале № 117» Верховного комиссара от 18 июля 1950 года, факты и приговоры не подлежали пересмотру – во внимание принимались только смягчающие обстоятельства. Однако у немецкой общественности возникло впечатление, что американцы отказались от отдельных вердиктов. Это «очернило» трибунал и ослабило позиции правительства США. Все, что ревизовало решения Нюрнбергских процессов, вызывало осуждение с точки зрения обвинения.

Он был готов «признать ошибки», говорил Макклой и добавлял, что эта «чертова штука» действительно причинила ему вред: «Никогда в жизни я не испытывал таких мучений». Когда Макклой прочел книгу «Ниже чем рабы», он написал письмо Бену. В нем он писал о «мучениях» и признавал: «Если бы у меня тогда были все факты, доступные мне сегодня, я мог бы достичь более справедливого результата». Это звучало как признание, что относительно некоторых преступников решения были слишком благосклонными.

К тому времени, как в апреле 1948 года завершился процесс по делу об айнзацгруппах, работа Бена в Нюрнберге не была закончена. Вскоре после процесса генерал Тейлор назначил его исполнительным советником, своим управляющим юрисконсультом, несущим административную ответственность за оставшиеся разбирательства. Ференца повысили с чина гражданской государственной службы, соответствовавшего воинскому званию полковника, до гражданского эквивалента бригадного генерала. Бен с юмором отнесся к повышению. Военное министерство уволило его в звании сержанта в 1945 году, и молниеносное повышение до генеральского звания могло стать рекордом в армии США. «С ростом 154 сантиметра я был, пожалуй, самым низкорослым «генералом» со времен Наполеона Бонапарта», – писал Бен в «Историях».

В рамках ликвидационных работ после завершения процессов в Нюрнберге Ференц должен быть передать немецким властям доказательства вины подозреваемых, которые более не могли передаваться судьям американского военного трибунала из-за нехватки времени, денег или некоторых политических ограничений. В новой должности Бен помогал формировать политику денацификации. В Баварии он работал с Государственным министерством по особым задачам, созданным специально для этой цели. На основании «Закона об освобождении от национал-социализма и милитаризма» от 5 марта 1946 года бывшие нацисты проходили проверку в так называемой палате денацификации, определявшую степень их соучастия. Для отдельных случаев эти учреждения ввели гражданско-правовые меры, служащие для возмещения ущерба или восстановления разрушенной страны. Анкетируемых также могли отстранить от должности или запретить заниматься политической деятельностью.

Главные виновные привлекались к ответственности уголовными судами, которые сначала находились в ведении западных союзных оккупационных держав, а затем – под контролем судебной системы Федеративной Республики. Бен считал успехи судебной системы более чем скромными. Многие бывшие национал-социалисты отказывались изобличать своих товарищей, поэтому добиться обвинительных приговоров в немецких судах было почти невозможно. По словам историка Гельмута Лангербейна, 136 членов айнзацгрупп были привлечены к ответственности. Важную роль в судебном расследовании преступлений нацистов сыграл Ульмский процесс над десятью бывшими членами зондеркоманды «Тильзит». В августе 1958 года их приговорили к нескольким годам лишения свободы за массовые убийства, жертвами которых были в основном евреи. В ходе разбирательства были выявлены некоторые недостатки судебной системы Германии. Прокуратуры и суды несли главную ответственность за разбирательство правонарушений, совершенных в их округах, и за преследование правонарушителей, проживавших на их территории. Как показал опыт, они не справлялись с делами международных масштабов, отличавших преступные деяния национал-социалистической эпохи. Именно поэтому в Людвигсбурге был образован центральный аппарат земельных органов юстиции по расследованию национал-социалистических преступленийXV. Вот что писали об этом ведомстве: «До создания центрального отдела нельзя было гарантировать, что немецкие судебные органы будут преследовать нацистов за преступления, совершенные за пределами Германии. Чтобы восполнить этот серьезный пробел, был создан орган, который действовал бы до возбуждения уголовного дела в отношении национал-социалистических преступников и который бы поощрял, координировал и поддерживал прокурорское расследование».