уедут домой. — отталкивает меня от себя брезгливо кривясь при этом и добавляет. — Пошел!

Я, скрипя зубами, захожу в зал и иду прямо к Насте, которая сейчас стоит со своей подружкой. Одна из куриц, которая постоянно ходит с ней в универе. Стараюсь заставить себя сделать равнодушное выражение лица, но получается плохо, потому что как только Настя меня замечает, первое что она делает, дергается! Твою мать! Мне нужно выдохнуть.

Я останавливаюсь на полпути к ней, прикрываю глаза, вдох-выдох несколько раз и у меня получается взять себя в руки. Успокаивает меня то, что Ден с Мотом знают мою ситуацию, и пока я не приеду, с Миры глаз не спустят! Открываю глаза и наконец-то, цепляю на себя равнодушное выражение лица, продолжая свой путь, теперь уже, более спокойно и без резких движений. Мне жжет спину и я понимаю, что за мной сейчас наблюдает не только отец.

— С Новым годом. — подойдя, говорю спокойно и стараюсь выдавить из себя улыбку. — А это тебе. — протягиваю коробку с подарком.

Настя восторженно ахает, а мне так противно становится, но сейчас мне важно отыграть нужную роль! Она открывает подарок и начинает визжать как ультразвук, от чего хочется скривиться, но нельзя. Настя же прыгает мне на шею и шепчет:

— Спасибо любимый. — она целует меня в щеку, а мне хочется оттолкнуть ее и пойти умыться. — Я знала, что одумаешься и придешь ко мне. Эта деревенщина не сможет сделать тебя счастливым. — а у меня все выкручивает от отвращения к этой наглой идиотке!

Но я не могу ничего сделать! И это меня начинает напрягать все сильнее. Мой контроль начинает трещать по швам, что нельзя допустить. Я все выдержу! Как мне говорил Матвей: «Возьми свои яйца в руку и выдержи все, что хочет от тебя отец! Не смей подводить девчонку под монастырь, понял? Она не заслужила такого! А мы, что-нибудь придумаем!»

Настя отлипает от меня и повернувшись ко мне спиной, говорит:

— Надень мне, пожалуйста. — она протягивает мне коробку, а там лежит подвеска из сердечек и россыпи бриллиантов на золотой цепочке. Какая же хрень! Но я сцепливаю зубы и одеваю эту безвкусицу Насте на шею.

К нам подходят ее родители и мои. Отец смотрит напряженно: ждет что я что-то выкину, но я не дебил, чтобы так подставляться. Мать вообще как статую сейчас, вроде при параде, но напряжена так, что на висках у нее можно заметить крупинки пота. Мне это не нравится, все что я могу сейчас, это улыбаться всем стоящим рядом.

Родители Насти, наоборот, довольны и начинают нас поздравлять:

— Поздравляю тебя, Максим, с наступившим. — говорит мне Андрей Витальевич, пожимая руку. — Отличный подарок ты выбрал для нашей девочки. — переводит взгляд на сверкающую как елка Настю и улыбается ей.

— Я присоединяюсь к поздравлениям. — протягивает мне руку Галина Романовна, а меня опять передергивает, потому что нужно целовать этой старой стерве руку. — Какая красота доченька! — начинает восхищаться мать Насти и отпустив руку Андрея Витальевича, подходит к дочери, чтобы ближе рассмотреть подарок.

Отец только кивает мне, а мама подходит и поцеловав в щеку шепчет:

— Спасибо сынок. — столько горечи и сожаления слышно в ее слова, что опять становиться противно от всего происходящего.

Но выхода нет, я начинаю следовать указаниям отца: прохожу с Настей между рядами гостей и дежурными фразами поздравляю собеседников, желая банальной хрени. Телом я нахожусь здесь, но моя душа там, рядом с моей Колючкой. Я хочу быть сейчас с ней, обнимать её и вдыхать аромат ее волос, от которого меня торкает как от дозы. На расстоянии от нее мне даже дышать тяжело. Но роль свою я должен отыграть на отлично, чтобы у меня было еще немного времени.

Спустя два часа, гости начинают разъезжаться и отец зовет меня к себе в кабинет. Я провожаю Настю к их машине и дав ей поцеловать себя в щеку ухожу в дом. Я хочу скорее убрать отсюда, но нужно выдержать еще один раунд и тогда я свободен!

Я стучу в дверь кабинета и услышав разрешение войти, захожу. Отец сидит уже без пиджака и галстука, с закатанными рукавами, в руках рокс, на столе бутылка виски. Он указывает кивком головы на кресло возле стола. Я сажусь в него, но расслабиться не получается, потому что чувствую, что будет сейчас какой-то подвох.

— Неужели она тебе так противна? — спрашивает меня отец и внимательно смотрит на меня.

— Что ты хочешь от меня сейчас услышать? — начинаю нервничать, от его вопроса, потому что чувствую, что что-то здесь не так. Но вместо психов вижу равнодушное лицо отца, который поворачивается ко мне и заглядывает в глаза.

— Хочу понять чем она тебе не угодила. — тяжело вздохнув говорит мне, — Красивая, молодая, ухоженная, все при ней, в общем. А ты смотришь на какую-то замухрышку! — вот теперь слышны нотки раздражения в его голосе, я даже выдыхаю.

— Ты решил пообщаться со мной? — вскидываю удивленно бровь, — А не поздновато ли ты, Руслан Валерьевич, решил сыграть роль заботливого папаши? — рычу ему в ответ, хотя он и так знает как я к нему отношусь.

— Ты поговори мне еще! — уже гаркает на меня, значит довел, — Я тебе вопрос задал и хочу получить на него конкретный ответ! — с последними словами в стену летит рокс который он до этого допил.

— Ответ хочешь? — спрашиваю раздраженно, — Хорошо! — я уже дышу тяжело, но нужно себя взять руки. Только как? Прикрываю глаза и начинаю говорить, — Разукрашенная, искусственная, тупая кукла. Что с ней можно делать, только трахать? Так для этого необязательно жениться! Или ты хочешь чтобы я ее на руках носил? Но вот незадача, я не хочу! Меня передергивает каждый раз, когда приходится дотрагиваться к ней. После ее сопливых гуд мне хочется с хлоркой умыться! — последнее уже кричу отцу, после выдыхаю, потому что понимая — перегибаю, — Так понятно, Руслан Валерьевич!

— Понятно. — хмыкает отец. — Но ты будешь это все делать, потому что в случае обратного, ты знаешь что будет. А теперь сгинь с глаз моих. — указывая при этом в сторону двери.

Я быстро встаю и выхожу из кабинета. Больше ни минуты не хочу здесь находиться! Меня душат эти стены. Я хочу к своей Колючке. Прижать ее к себе и зарыться носом в ее волосы, пройтись рукой по ее красивой шейке.

Быстро спускаюсь по ступенькам и бегом мчусь к машине. Быстро завожу ее и даже не дав ей как следует прогреться срываюсь с места.