Возле одного из купе стояли два охранника, которые посторонились, пропуская процессию. Витя бросил взгляд внутрь и еще больше испугался. Не понять, что находилось в чреве большого чемодана, было невозможно. Столько раз он видел такое сооружение в разных фильмах. Бомба! Все как положено – серебристый цилиндр, провода, тумблеры, лампочки, экранчик непонятного прибора.

Напротив бомбы сидел молодой парень в очках. Он не отрывал застывшего взгляда от смертоносной машины, сжимая в руке какую-то пластмассовую штуковину. Видимо, кнопку включения детонатора.

– Заходи, – широким жестом пригласил Руслан, остановившись у соседнего купе.

Витя замешкался, и Бек легким толчком впихнул его внутрь.

– Ну, не надо так грубо, – засмеялся Руслан. – Паренек, кажется, изъявил желание нам помогать. А к друзьям мы относимся хорошо. Ты ведь решил нам помогать?

Витя сглотнул ком в горле и глухо ответил:

– Нет, я решил помогать заложникам. Если вы ошибетесь и взорветесь, то и они взорвутся. Поэтому приходится помогать вам.

– Смелый, – удивился Бек, стоя в дверях.

– Он мне нравится, – хмыкнул Руслан. – Садись, в ногах правды нет. Так у вас говорят?

Витя молча опустился на полку. Руслан развалился напротив, небрежно положив автомат на стол. Нужно только протянуть руку! И что дальше? Пока он разберется, куда там нажимать, Руслан ему голыми руками шею свернет. А еще этот узкоглазый! А в соседнем купе маньяк с кнопкой – вон у него взгляд какой безумный. Нет, нечего даже и думать.

«Полупроводник» нехотя отвел взгляд от оружия, и принялся рассматривать носки ботинок.

– Правильно решил, не нужен тебе автомат, – хохотнул Дикаев, убирая опасную игрушку подальше. – Ну, приступим к делу? Что ты хочешь мне сказать?

Соколов потупился, собираясь с мыслями. Он не строил иллюзий. Его вытащили сюда из любопытства. И если он не докажет, что позарез им нужен, его разочарованно прихлопнут и вся недолга.

– Я могу быть вам полезен, – выдавил он из себя, уже понимая, как глупо выглядит.

– Правда? – сыронизировал Руслан. – Бек, как думаешь, он может быть нам полезен?

– Я думаю, это маленькое трепло просто хочет жить, и не вместе со всеми, а подальше от опасности, – отозвался телохранитель. – А еще я думаю, что нужно поступить благородно. Отпустить его. Вот прямо сейчас – выкинуть к дьяволу с поезда, пусть догоняет.

Уши Соколова налились огнем. Речи узкоглазого разозлили его. Он прищурился, и дерзко спросил:

– Если вы такие умные и так тщательно разработали свою операцию, то почему же не знаете простейших вещей? Что через станции нельзя пройти на скорости шестьдесят километров в час? Консультант ваш не слишком профессиональным оказался, правда?

– Смотри-ка, огрызается! – засмеялся Руслан. – Ладно, щенок, не увлекайся. Что ты там говорил про локомотив?

Витя перевел дух.

– Вы же собираетесь до Москвы доехать?

Руслан кивнул снисходительно, но Витя уже заметил в его карих глазах огонек интереса, и понял, что, кажется, выиграл.

– Запас хода локомотива вы не учли. Если вы посмотрели на вокзале, то видели – у нас в голове стоит даже не спарка тепловозов, а только одна «голова». При спокойной езде по ровному рельефу она потянет километров пятьсот. Учитывая, что у нас «коротыш», то есть короткий состав, можем еще сотню-полторы накинуть. Вот и считайте сами. Шестьсот километров, из них четыре сотни мы уже отмотали. Скоро станция, еще через сто кэмэ – узловая. Там наш локомотив должны были отцепить, и дать другой, уже спаренный, на тысячу с лишним километров. А после Урала вообще должны перевести на электротягу. Так что надо с этим что-то решать. Вам же нельзя останавливаться, а то взорветесь.

– Вам тоже нельзя останавливаться, – по-волчьи ухмыльнулся Бек. – Так что тоже напряги свои мозги. Иначе будет большой бум.

В дверях за его спиной появился один из бородатых абреков.

– Руслан, там в проводницкой рация разговаривает, достала уже! Начальника поезда вызывают из первого вагона. Может уже перегнать их ко всем остальным? А то мало ли что они там натворят!

Попасть в вагон оказалось непросто. Спуститься удалось без особых проблем, но дверь была заперта, а поднятая вертикально плита переходной площадки закрывала замок. Балансируя на автосцепке, Леха таки исхитрился добраться трехгранником до замка и открыл его. Подарок Максима оказался бесценным.

Алексей аккуратно, стараясь не хлопнуть, закрыл дверь, но запирать ее на всякий случай не стал. Но на этом его терпение кончилось. В сам вагон он влетел, совершенно забыв про осторожность.

В коридоре Леха присел, резко, будто ему подрубили ноги, и обхватил себя руками. Он так выстыл на крыше, что мышцы то и дело сводило судорогой.

Несколько минут он ничего не мог сделать, собственное тело ему просто не принадлежало, и жило своей жизнью. Наконец, Алексей смог взять себя в руки и оглядеться. Пустой вагон, несущийся по рельсам и покинутый своими обитателями, выглядел странно и даже жутковато, словно декорация из фильма ужасов.

Салон был полон звуков, он дышал и ворчал, что-то где-то постукивало и поскрипывало, звякали ложки в стаканах пустых купе, с дробным стуком каталась по полу упавшая бутылка и громко ударялась о стенки. Даже обычный мирный перестук колес звучал в этой пустоте зловеще. Брошенный вагон был похож на дом с привидениями. И это говорило о том, что случилось что-то страшное, лучше любого свидетеля и логических выкладок.

Леху передернуло. Но страхам предаваться было некогда. Первоочередных задач было, как ни странно, две. И обе главные. Надо было одеться и согреться. И лишь потом вооружиться и обдумать положение и дальнейшие действия.

На глаза попалась початая бутылка водки в окружении нехитрой закуси. Кого-то сдернули прямо из теплой компании. Леха нетвердым шагом подошел, и сел на полку, чувствуя, как его колотит. Водка качалась в бутылке, оставляя на стекле маслянистые потеки. Никифоров сглотнул, и потряс головой, отделываясь от наваждения. Его охватило непреодолимое желание засадить прямо из горлышка граммов двести, ощутить внутри себя огненный поток, который прольется по пищеводу, теплой кошкой опустится в желудок, и уже оттуда начнет выпускать горячие нити по всему телу, оживляя его и наполняя теплом и ленивой истомой.

Никифоров взял бутылку в руку, покачал, оценивая знакомую налитую тяжесть, и решительно плеснул себе на грудь, на плечи, на шею. Он растирал водку яростно, скребя и царапая кожу мозолистыми ладонями. Сначала она холодила тело, но вскоре появились первые покалывания, жжение. Почувствовав их, Леха схватил заранее присмотренный тонкий шерстяной джемпер-водолазку, натянул его. Щедро плеснул водку в горсть, растер ею закоченевшие и посиневшие ступни, и юркнул под байковое одеяло.

Ждать пришлось недолго. Уже через минуту он корчился от невыносимой боли, кожа исчезла, мясо и нервы торчали наружу, и поджаривались в адском пламени, предварительно смазанные горчицей. Мышцы и суставы выворачивало так, будто из него бесов изгоняли.