Сняв с левого запястья запотевшую резинку, а также закинув свои мятые вещи в стирку, впервые со времён моей детской простуды, я стал принимать душ с совершенно болезненным настроением. Но как бы то не было, освежив себя, свое тело и ум, мне стало немного легче. После чего, я стал держать свой курс на кухню. И стоил мне только сделать первый шаг, как ко мне на встречу мигом ворвался мой кот Котангенс.

“Ах, да, прости. В последнее время, я о тебе что-то совсем забываю”

“Бедный кот!” “Мало того, что совсем не уделал ему внимания, так и ещё кормил всего раз в день!”

“А что кот? Как мы знаем, все коты достаточно независимы. Это ведь не собаки. Да и тем более, ему по утрам миски сухого корма слег хвой хватало до следующего утра. Но я продолжу:”

Насыпав ему миску сухого корма, параллельно кипятя воду в своём чайнике, усевшись за столик, я невольно задумался:

“Блин. И неужели, мне за сегодня придётся проделать ещё три раза?” — неутешительно спрашивал я сам себя. “И…, какой от этого результат?

Ну да, я принял вашу “пилюлю”, непонятно для чего, и что? Неужели, мои чувства от этого куда-нибудь ушли?” — спросив сам себя, вновь достав телефон и взглянув на нашу совместную фотографию.

Пристально вглядываясь в неё на протяжении нескольких минут, мне тогда не хотелось говорить про неё ничего плохого, хоть как-либо очернять, изъявлять беспочвенные обвинения. Напротив. Вглядываясь в фотографию, мне в голову приходили исключительно самые приятные моменты нашего совместного провождения, вызывая у меня вглядываться в фотографию всё снова и снова. От чего, мой вопрос оставался вполне актуальным:

“И…, какой от этого результат?”

Пока я размышлял над данным вопросом, уже успел закипеть чайник. Встав с места, и на сей раз заварив себя кружечку крепкого, ароматного зелёного чая, вкушая аромат которого, помогал мне настроиться на нужный лад.

На удивление, попивая этот наваристый ароматный чай, моя голова была абсолютно пуста. Мне не хотелось думать ни о чём, кроме как об этом чае, его вкусе, приятном запахе, и исцеляющем эффекте, который пронизывал всё моё тело. И наверное это, было самое важное.

Через минут 20 выпив кружечку чая, головную боль сняло как рукой.

“Наконец, я вновь пришёл в себя, находясь в состоянии способного для адекватного размышления”

Но только сказав это, я огорчённо вспомнил:

“Ах да, точно” — ответил сам себе вспомнив про пилюлю, после чего, для приличия съел хотя бы два бутерброда, максимально сильно стараясь оттянуть этот момент.

И тем не менее, когда на часах стояло уже три часа времени, пришло время для повторной “терапии”.

Вновь усевшись на диване с натянутой на запястье резинкой, держа в одной руке “лекарство” а в другой стакан воды, глядя на них, я вновь невольно задумался:

“Может, бросить всё это, пока не поздно? После первой “терапии”, вряд ли я чувствую продвижения в своём вопросе. А потому, необходимо ли это?” — задумчиво спросил я сам себя.

Но закрыв глаза, вспомнив про все свои чувства, вспомнив то, что она через три дня улетает домой, рискуя оставив меня с совершенно глупыми, необоснованными чувствами, с мыслями о последнем дне “терапии”, я уверенно кладу пилюлю себе в рот, и уже было был готов запить её стаканом воды, как неожиданно:

*Нежданный непродолжительный и глухой стук в дверь.

“Что?” — резко сказал я услыхав данный звук.

Прислушавшись к тишине на протяжении 5-ти секунд, мне хотелось думать, что ничего не произошло. А потому, приготовился дальше приступить к своим “процедурам”

*Вновь столь нежелательный стук в дверь.

На этот раз я был точно уверен, что мне ни капельки не показалось.

“Кто бы это мог быть?” — раздражённо спросил я сам себя. “И в правду, кто?” — вновь задался вопросом, ведь я действительно не знал, кто на самом деле мог ко мне прийти. Но в конечном итоге, надеялся, что всё пройдёт само собой.

*Очередной, столь нежелательный и заносчивый стук в дверь.

“Ну хорошо, ладно, я открою” — нежелательно ответил сам себе, оставив стакан с водой на кухне вместе с таблеткой.

“И кто же это мог быть?” — спрашивал я сам себя по дороге к двери.

До последнего я наделся, что это просто местная шпана балуется в подъезде, бес толку стучав по двери независтливым “счастливчикам”. Но стоило мне только поднять зазор глазка и приглядеться внутрь, то прямо напротив двери, стояла Ева, спокойно и тихо дожидавшись ответа по ту сторону.

“Привет, это я. Думала…, навестить тебя, и проверить “как ты?” А то в последнее время меня совсем стал пугать” — дружелюбным голосом сказала она по ту сторону двери.

“Блин, что же делать?! Может, притвориться что меня нет дома?”

“Я знаю что ты дома. Я это заметила по свету от открывающегося зазора глазка. А потому, может ты меня впустишь, и мы вы обсудим?”

“Чёрт!”

“Послушай…, я, просто хочу поговорить. Если ты выскажешь свою проблему, то тебе определённо самому станет легче. Как мне, после нашего разговора у меня дома”

“Что же делать? Впустить, тогда действительно придётся всё рассказать. Если нет, то наверное не захочет более меня видеть.”

“Я…, также хотела сказать тебе, что ты…, мне не безразличен. Я…, действительно, волновалась о тебе вчера весь вечер после прочитанного сообщения без ответа, а также на протяжении всего учебного дня.

Я открыла для тебя двери, когда мне было плохо. Теперь, позволь же и ты помочь тебе!” — жалостливым взглядом просила она.

От услышанных слов, я внезапно встал в ступор. Моя рука в тот момент, словно сама собой потянулась к ручке, дабы открыть дверь моему спасителю. И вот…, когда она уже казалось краем пальчика коснулась ручки двери…, я резко прихожу в себя, резко отдёрнув её обратно к себе.

Услышав лишь пустоту по ту сторону двери, Ева, по всей видимости поняв мои намерения, на последок лишь грустно и обиженно ответила:

“Чтож, как хочешь. Это…, твоё право” — после сказанных слов, став спускаться с лестницы.

Видя из глазка то, с каким опечаленным выражением лица Ева уходит из поля моего зрения, я прекрасно осознавал:

“Если она сейчас уйдёт, то уже более никогда не вернётся” — от чего мне немедленно хотелось открыть эту чёртову дверь.

Но мои внутренние страхи, сомнения и нераскрытые чувства, словно заковали мои руки в цепи, не давая им хоть как-либо пошевелиться.