первую очередь оповещали зенитную артиллерию, а не аэродромы истребительной авиации. Кроме того, донесения о появлении воздушного противника, из-за отсутствия единой формы доклада, поступали неясными, трудно было установить количество самолетов противника в группе, курс, высоту и время обнаружения. Положение усугублялось еще и тем, что посты ВНОС, кроме биноклей, других технических средств на вооружении не имели. Это не позволяло им своевременно обнаружить и распознать самолеты на больших высотах и расстояниях[337]. Кроме того, система оповещения о пролете противника по телефону не соответствовала на тот момент скоростям самолетов и, как правило, работала с опозданием. Средства радиосвязи постами ВНОС не применялись. Это приводило к тому, что донесения о самолетах противника от постов ВНОС поступали в штабы ВВС не тогда, когда самолет противника перелетал линию фронта, а когда он уже сбрасывал бомбы не только на переднем крае, но и в армейском тылу. Например, в декабре самолет противника днем нанес бомбовый удар по городу Териоки, находившемуся в тылу 7-й армии в 30 км от передовой[338].

В целом система ВНОС не полностью отвечала своему предназначению. Войсковое оповещение осуществлялось последовательно по линии полк – дивизия – корпус – штаб армии в условиях действий наземных войск на отдельных разобщенных направлениях в лесисто-болотистой местности и в сложных метеорологических условиях. Это позволяло одиночным самолетам противника сравнительно легко проникать к тыловым объектам армий, не будучи обнаруженными системой ВНОС[339].

Таким образом, взаимодействие авиационных объединений, соединений и частей с ПВО наземных войск в течение всей войны осуществлялось с большими недостатками. Основными причинами неудовлетворительного взаимодействия являлись: использование постами ВНОС устаревших средств связи и обнаружения, ошибки в организации оповещения, отсутствие опыта в распределении усилий средств ПВО наземных войск и авиации по рубежам, направлению и времени у командования и штабов.

Взаимодействие между подразделениями, частями и соединениями разных родов авиации и различного подчинения осуществлялось при сопровождении самолетов бомбардировочной авиации истребителями. Наибольшей интенсивности этот вид боевой деятельности достиг во второй половине февраля, после выхода приказа начальника ВВС Красной армии № 001, который требовал усиления этого вида боевой работы на направлениях, насыщенных истребителями противника. Например, в ОАГ до 15 февраля 1940 г. было произведено лишь 63 самолето-вылета на сопровождение бомбардировщиков, а с 15 февраля до 13 марта 1940 г. – 749 самолето-вылетов, или в 12 раз больше[340].

В ходе войны использовалось два основных способа прикрытия истребителями самолетов других родов авиации. Наиболее надежным способом прикрытия бомбардировщиков являлось «непосредственное сопровождение» их истребителями. При организации прикрытия данным способом встреча бомбардировщиков с истребителями происходила или над аэродромом базирования истребителей, или над характерным ориентиром, удаленным от аэродрома истребительной авиации на 30–50 км.

Наиболее эффективно осуществлялось взаимодействие при совместном базировании частей истрибительной, бомбардировочной, штурмовой и разведывательной авиации на одном аэродроме. В этих случаях обеспечивался последовательный взлет и совместный полет к цели и обратно истребителей и обеспечиваемых групп самолетов.

При сопровождении бомбардировщиков истребители следовали на удалении 500—1000 м от прикрываемых самолетов, уделяя особое внимание прикрытию замыкающих самолетов в группе, не допуская их атак истребителями противника с задней полусферы.

Другим способом прикрытия действий бомбардировщиков и самолетов войсковой авиации истребителями являлось патрулирование. Этот способ применялся в основном при действиях авиации над полем боя и только в условиях абсолютного господства в воздухе авиации РККА. Он позволял экономно расходовать силы истребителей, так как не требовал прикрытия каждой группы бомбардировщиков. Истребители, патрулируя в течение определенного времени в районах действия других родов авиации, поочередно прикрывали группы и одиночные самолеты в этом районе. Таким образом, одна-две истребительные авиационные эскадрильи могли прикрыть один-два бомбардировочных или штурмовых полка.

К сожалению, этот способ был менее надежным, чем сопровождение, так как прикрытие истребителями осуществлялось только на одном из участков маршрута при выполнении полета к цели или только в районе цели, а на других участках маршрута авиация оставалась без прикрытия.

При действиях бомбардировщиков по целям, прикрытым средствами ПВО, часть истребителей прикрытия использовалась для подавления зенитной артиллерии противника. Для этой цели в группу прикрытия включалось специально выделенное подразделение истребителей[341].

В результате неоднократного применения такого взаимодействия между истребителями и бомбардировщиками средства ПВО противника во избежание своего поражения часто отказывалась от ведения огня по ударным группам при их подходе к цели и над целью. Только при отходе бомбардировщиков от цели зенитная артиллерия открывала огонь в «хвост», успевая дать по ним 2–3 очереди.

Взаимодействие ВВС РККА с авиацией ВМФ, несмотря на усилия командиров и штабов авиационных объединений, соединений и частей, в течение всего периода боевых действий наладить не удалось, что приводило порой к несогласованным действиям.

Например, днем 6 декабря 1939 г. четыре И-16 49-го истребительного полка в районе Видлица встретили одиночный гидросамолет МБР-2, идущий с севера на высоте 200 м. Летчики-истребители самолет МБР-2 не опознали и приняли за самолет противника, атаковали и сбили его. Этот инцидент, произошедший из-за отсутствия информации о полетах авиации флота в штабе ВВС 8-й армии, указал на необходимость немедленной организации обмена информацией о полетах в одном и том же районе между штабами ВВС армий и ВВС флота, что в течение войны сделано не было[342].

ВВС 14-й армии приходилось взаимодействовать с ВВС 9-й армии и ВВС и ПВО Северного флота. Необходимость тесного взаимодействия определялась общими задачами, стоявшими перед авиацией. Например, такой задачей было ведение разведки в акватории Баренцева моря. Кроме того, перед ВВС 14-й армии стояла задача действовать по судам противника в Баренцевом море. С ВВС 9-й армии, авиации 14-й армии предполагалось действовать по одним и тем же целям – городам Кемиярви и Рованиеми. В первый период боевых действий самолеты Северного флота часто появлялись без оповещения штаба 14-й армии в районе Петсамо, что могло привести к обстрелу морской авиации средствами ПВО армии и истребителями. Усилиями штаба ВВС 14-й армии полеты морской авиации в районе действия армии были прекращены. Несколько раз командование ВВС 14-й армии предпринимало попытки установить разграничительную линию ведения воздушной разведки в акватории Баренцева моря, но командование флота данную инициативу штаба ВВС 14-й армии оставило без внимания.

Вопрос об установлении разграничительной линии между районами действий ВВС 14-й и 9-й армии, адресованный штабу ВВС Красной армии, также остался нерешенным. Предупреждение командования ВВС 9-й армии о действиях авиации 14-й армии в районе Кемиярви и Рованиеми осуществлялось через Генеральный штаб, штаб ВВС Красной армии и начальника ВВС 9-й армии[343].

Без сомнения, командование ВВС РККА в Советско-финляндской войне 1939–1940 гг. подвергло глубокому анализу, оценке и учету особые условия боевых действий, их влияние на организацию и осуществление управления